Ташкентский Дом на набережной (Часть 6)

Ташкентский Дом на набережной — первые части

— Так на чём я остановился? — спросил Александр Борисович, когда мы вновь встретились, чтобы продолжить беседу о доме на набережной.
— На рассказе о Турабе Туле.
— Да. Итак, народный поэт Узбекистана Тураб Тула вселился в наш дом где-то в начале 60-х. Въехал он в первый подъезд, в квартиру где до него проживал Кадышев.
— Тот самый?
— Точно не скажу, но за ним всегда приезжала служебная “Волга” забрать на работу и вечером привозила.
— Ну, тогда думаю, тот самый – Кадышев Степан Иванович, генеральный директор авиазавода имени Чкалова, впоследствии председатель Совнархоза Узбекской ССР, а в конце своей карьеры первый заместитель Министра авиационной промышленности СССР.
— Да, скорее всего он. Но вернёмся к Турабу Туле.

Тураб Тула

Настоящее имя Тураба Тулы –Тураб Тулаходжаев. У него было двое детей. Мухаббат, которую мы все звали Люба, и сын Назим.
Мухаббат в детстве снялась в фильме Юлдаша Агзамова ”Очарован тобой”, снятого по сценарию её отца.

Тетя Тамара — жена Тураб Тулы, была очень приветливой и сразу подружилась со всеми соседями. Хотя моя мама и раньше была знакома с семьёй Тураба Тулы, но ни я, ни моя сестра с Назимом и Любой знакомы не были. Тем не менее, подружились с ними сразу.
Люба впоследствии стала доктором искусствоведения, театральным и кинокритиком. Помню, на одном дне рождения Любы мы познакомились с её друзьям ведущими артистами театра и кино. Это был замечательный день рождения, особенно запомнился мне в тот вечер весёлый и остроумный Шухрат Иргашев.

В 1978 году моей маме выделили машину “Жигули”, а прав на вождение у меня не было. Почти целый год по нашей просьбе Назим возил нас, пока я не получил права. Дружеские отношения сохранились с Любой и Назимом до сих пор. Назим по- прежнему живет в родительском доме. После смерти Тураба Тулы наша улица долгое время носила его имя и только недавно была переименована в Бешагачскую.

Люба – Мухаббат преподаёт сейчас в Ташкентском Институте искусств имени Уйгура, участвует в различных театральных фестивалях, в качестве члена жюри.

А Назим стал довольно известным актёром, режиссёром и сценаристом. Он окончил ГИТИС в 1975 году и много снимался в 70-80-е годы.
— Да, я помню его по кинодетективу“Берегись! Змеи!” и драме “Дом под жарким солнцем” по сценарию Файнберга. Он и Диля Камбарова сыграли там главные роли.
— Он и в России снимался, уже после независимости, и в Белоруссии. И как режиссёр он снял несколько фильмов. Какие не помню.
— Ну, тут я тебе могу рассказать. В середине 80-х он снял фантастический фильм “Вельд» по рассказу Рэя Брэдбери. Вероятно, он не равнодушен к этому писателю, поскольку в его режиссёрской копилке имеется и мультфильм по рассказу американского фантаста – “И будет ласковый дождь”. Здесь он выступил и как сценарист. Так говоришь, он до сих пор живёт в родительском доме?

— Да. Ну, вот, пожалуй, и всё, что я могу рассказать о выдающихся людях, в разное время проживавших в нашем доме.
— Ну, а люди других профессий и не такие известные, также твои соседи, может быть, вспомнишь кого-то?
— Конечно. Вот, например, было несколько юристов. Это Луцкий, занимавший высокие должности в органах прокуратуры республики. В силу того, что я был тогда мал, какие точно — сказать не могу. Он жил с женой и дочкой Милой. Мила была намного старше меня и я стал с ней общаться после того как сам уже стал студентом института. Мила закончила Ташкентскую консерваторию и осталась там преподавать. Там же она познакомилась с молодым человеком — преподавателем консерватории и они стали жить у родителей Милы, в нашем доме. Мужа Милы звали Давид Магазинник. Впоследствии он стал профессором консерватории. Луцкий в середине пятидесятых годов перенес инсульт и вышел на пенсию. Но вскоре умер. Дочка Милы, Марина, была сверстницей и подругой Лили Массон. Марина тоже, как и её родители, стала пианисткой.

Ещё один юрист Натан Аронович Капустянский жил в первом подъезде на четвёртом этаже. Он преподавал на юридическом факультете ТашГУ. Его сын, Арон Натанович, тоже был юристом, защитил кандидатскую диссертацию, работал юрисконсультом в Совете министров, других организациях. Его жена, Нелли Капустянская, долгое время, вплоть до выхода на пенсию, работала главным нотариусом первой городской нотариальной конторы. После смерти мужа переехала к сыну в Израиль. Тетя Нелли, так мы ее всегда называли, никогда не отказывала соседям в консультации по нотариальным вопросам, помогала оформлять документы, давала советы.

— Я её очень хорошо помню. Два или три раза обращался при оформлении различных документов.
— Ещё в нашем доме жили два военных летчика — Орбитман и Эйдис. Эйдис после войны еще долго служил в военной авиации. Его дочка Ирина была моей ровесницей и тоже принимала участие в наших детских играх.

Некоторое время в доме проживал знаменитый футболист Геннадий Красницкий. Правда он ни с кем не общался, быстро проходил к себе и также быстро уходил. Жил он недолго два-три года и после Ташкентского землетрясения 1966 года переехал в другую квартиру.

— Ну, это легенда ташкентского футбола. Мощный игрок, обладающий пушечным ударом.
Он дважды пробивал сетки ворот. Один раз в Южной Америке, а второй раз в Греции. Когда пробивал штрафные, соперники опасались в стенку становится, поскольку могли получить нокдаун, что несколько раз и случалось.

[/center]

Жизнь его оборвалась трагически. 12 июня 1988 года покончил с собой, выбросившись из окна гостиницы в таджикском городе Курган-Тюба. Во всяком случае, так написано в Википедии.

— Ты помнишь у Высоцкого, в “Балладе о детстве”, есть такие строчки – продолжил Александр Борисович.

Все — от нас до почти годовалых
Толковищу вели до кровянки,
А в подвалах и полуподвалах
Ребятишкам хотелось под танки.

В нашем доме, почти в каждом подъезде в подвальных помещениях жили одна-две семьи. Не помню их фамилий, но прекрасно помню имена. В подвале первого подъезда жил дворник Трофим Трофимович с женой и дочкой. Это был пожилой – во всяком случае, таким мне казался – угрюмый и неразговорчивый мужчина. Но однажды, будучи в некотором подпитии, он разговорился и рассказал нам, что в молодости участвовал в обороне Порт-Артура. Мой старший друг Валера Левентуев пояснил, что Порт-Артур находится на Дальнем Востоке и что там была война с Японией. После этого мы очень зауважали нашего дворника. В любое время года он очень рано вставал и подметал весь двор или чистил дорожки от снега и льда. Его дочь Лида была на несколько лет старше меня, но изредка принимала участие в наших играх. Мне кажется, она стеснялась своего отца и поэтому не очень охотно общалась с нами. Позже семья Трофима Трофимовича получила квартиру на Чиланзаре. А его дочь, Лиду, я часто встречал в ЦУМе, где она работала продавцом.

В подвале второго подъезда жил сапожник Гершман с женой, дочерью и сыном Аликом, который был на год старше меня и всегда находился в гуще всех наших детских игр. Я много раз бывал у него в гостях, и мне не нравился запах сырости, стоящий в комнате. Кроме того, во втором подвале стоял насос, который качал холодную воду. Без насоса самотеком вода поднималась только до второго этажа. Поэтому в их жилище днем и ночью стоял гул работающей машины. Позже насос перенесли за пределы здания в специально построенное помещение. Судьба Алика сложилась драматически, он связался с криминальной компанией, был судим, отсидел, периодически появлялся и опять пропадал.

В подвальном помещении третьего подъезда жила семья дяди Вани, нашего сантехника: он с женой, двумя дочками и тещей занимали две комнаты. Перед подъездом была скамейка, и обычно дядя Ваня с женой и тещей сидели на ней, обсуждая всех проходящих мимо. Иван обслуживал два дома, наш и дом военных, был мастером «золотые руки», и при нем во дворе работали все фонтаны — он их подключал только ему одному известным способом. Его дочки были намного младше нас и с нами не общались. В шестидесятые годы, когда началось массовое жилищное строительство, все, кто жил в подвалах, были переселены в благоустроенные квартиры. Но после этого и двор стал запущенным, и свет стал часто отключаться, и с водой случались перебои.
— Ты упомянул дом военных — это тот, что по соседству?

— Да, наш был №18, а тот №16. Я уже говорил, что по проекту должны были построить четыре дома, и к началу войны было начато строительство второго. По понятной причине строительство было заморожено. После войны дом был взят на баланс министерства внутренних дел республики, быстро достроен и заселён жильцами работающими в системе МВД. Я дружил с ребятами из этого дома. После того как наши старшие товарищи по играм от нас отдалились, уйдя во взрослую жизнь – Валера Левентуев, Коля Бунтов, Лялик Бабаханов, мы больше стали общаться с мальчишками из дома военных. Это Олег Ротань, заводила и красавец, Валера Щукин, Славик Крылов и Славик Каплун. Иных уж нет, а те далече, как сказал классик…

Ну, вот вроде всех вспомнил. Правда, когда мы говорили о врачах в нашем доме, я не упомянул о Наиме Махмудовне Махмудовой. Но ты ей посвятил отдельный большой очерк “Дети Бату”, мне добавить к нему нечего.
Ещё в нашем доме во время войны жили известные деятели культуры, эвакуированные в Ташкент. В частности Михаил Ромм и Николай Погодин. Но меня тогда не было не только в этом доме, но и на свете. Знаю, что жили в нашем доме прославленные актёры Аброр Хидоятов и Сара Ишантураева. Но они переехали до нашего приезда.

Вот и все, пожалуй, что я помню о тех, кто жил в нашем доме у набережной Анхора.

Постепенно из памяти стираются люди и события, но я никогда не забуду ту атмосферу, которая царила в этой небольшой, но очень дружной общности людей, живших в этом, ставшим легендарным, доме. Все жильцы знали друг друга, вместе отмечали праздники и были рядом в горестные дни. Дружно выходили на субботники по благоустройству нашего двора, вне зависимости от социального положения в обществе. Дети после школы вместе играли, а родители были спокойны за нас, потому что старшие всегда заботились о младших. Зимой заливали каток и до 2-х ночи катались, пока родители с трудом не загоняли нас домой. Сегодня уже нет такого не только в нашем доме, но и вообще где бы то ни было.
И это жаль. Вправду, очень жаль.

— Спасибо, Саша, за твой рассказ. Он, с моей точки зрения, бесценен. Хочу опять процитировать комментарий нашего земляка, актёра и писателя Александра Колмогорова:
“Друзья: надо записывать свою жизнь! Её события могут быть интересны другим землякам, да хоть просто родным людям, которые потом вам скажут спасибо. Ведь мы — зачастую — не успеваем расспросить о чем-то своих старших, зафиксировать их рассказы, а потом так жалеем об этом!”.
Перефразируя Окуджаву, могу сказать – Вы пишите, вы пишите, вам зачтётся, что гадать нам удалось, не удалось.

До встречи.

Владимир ФЕТИСОВ