Три К, три фронтовика

К этой фотографии в качестве названия подходит парафраз из старой песни: «Друга я никогда не забуду, если с ним подружился в… Ташкенте». Три фронтовика, два летчика и разведчик, три коммуниста, хотя и абсолютно разные люди по взглядам, мировоззрению, судьбам, но пронесшие сквозь годы верную дружбу. Их связал Ташкент.

Самый известный из них — Герой Советского Союза, писатель Владимир Васильевич Карпов (1922-2010), на фото — справа.

В.В.Карпов в годы войны.

Если кто-то думает, что у В.В.Карпова гладкая и успешная судьба члена ЦК КПСС, депутата Верховного Совета, главного редактора журнала «Новый мир», то это глубокое заблуждение. Он мог быть расстрелян или погибнуть в лагере еще до войны, когда в апреле 1941 г. бдительный товарищ курсант из Ташкентского пехотного училища (так тогда называлось ТВОКУ им. Ленина) написал на него донос. В частной беседе В.В.Карпов покритиковал брошюру о книге Ленина «Что делать?», в которой имя Сталина упоминалось чаще, чем имя Ленина.

После многомесячных допросов с пристрастием и военного трибунала бывший курсант получил «пятерик» (т.е. еще сравнительно легко отделался) по ст.58-10 с формулировками из дела: «участие в заговоре против существующего строя» и «компрометация вождя народов И.В.Сталина». Отправки на фронт после начала войны зэку В.В.Карпову удалось добиться только в октябре 1942 г., когда в стране начал ощущаться мобилизационный голод. Без пяти минут командир пехотного взвода был зачислен пехотинцем в штрафную роту 39-й армии Калининского фронта.

От смерти и в лагере, и в окопах спасала спортивная подготовка в Ташкенте. В.В.Карпов до войны был чемпионом Среднеазиатского военного округа, чемпионом УзССР и чемпионом республик Средней Азии по боксу в среднем весе. В 1943 г. судимость с В.В.Карпова была снята, его перевели в разведоотделение, он вступил в партию. Лично добыл 45 «языков», участвовал в захвате 79, награжден орденами и медалями, а в 1944 г. удостоен звания Героя Советского Союза.

После тяжелого ранения в 1944 г. В.В.Карпов зачисляется слушателем Высшей разведшколы Генштаба, затем поступает в Академию имени М.В.Фрунзе и продолжает обучение на Высших академических курсах Генштаба. С 1955 по 1965 годы В.В.Карпов служит в Туркестанском военном округе: замначальника ТВОКУ им. Ленина, командиром полка на Памире, начальником штаба дивизии в Кушке. В 1954 г. В.В.Карпов заканчивает вечернее отделение литинститута имени Горького. После увольнения из армии его назначают заместителем главного редактора Госкомпечати УзССР. В 1973 г. его переводят в Москву заместителем главного редактора журнала «Октябрь». С 1981 по 1986 годы он был главным редактором журнала «Новый мир», а позднее — первым секретарем Союза писателей СССР. Лучше всего писателю В.В.Карпову удавались документальные повести о полководцах.

В центре стоит Михаил Иванович Косых (1925-1994). В годы войны М.И.Косых был стрелком-радистом в 452-м скоростном бомбардировочном авиаполку. Этот полк входил в состав 218-й бомбардировочной авиадивизии 5-й Воздушной армии 2-го Украинского фронта и героически проявил себя при взятии Будапешта, получив наименование «Будапештский». М.И.Косых долгие годы был помощником Ш.Р.Рашидова. В гостеприимной квартире М.И.Косых в Ташкенте побывали писатель К.Симонов, поэты Р.Гамзатов и Б.Окуджава, Людмила Зыкина, актеры Борис Андреев, Юрий Никулин и Людмила Гурченко, трижды Герои Советского Союза летчики И.Н.Кожедуб и А.И.Покрышкин…

Слева стоит Вячеслав Афанасьевич Костыря. О нем вспоминают реже, что несколько несправедливо. В.А.Костыря родился 20.01.1921 г. в Полтавской области, школу окончил в Горловке, учился на филфаке Саратовского и Харьковского пединститутов, во время войны окончил летное училище, участвовал в боях за освобождение Карелии и Заполярья. Летчик-истребитель. После войны поступает в литинститут, занимается на семинарах В.Луговского и П.Антокольского. Три года работал завотделом культуры и быта в газете «Правда Востока», затем — в Союзе писателей УзССР.

Тогда в стране был поэтический бум. Все писали стихи, все издавались. Не все стали большими поэтами. Листаю поэтический сборник В.А.Костыри. Удались ему миниатюры из рубрики «Злые строки». «Обыватель»:
В житейских схватках — Мининдел!
И Адмирал —
в домашней ванне…
Вот так он
жизнь
и проглядел,
Растя брюшко
существованья.

Звездновосточный час В.А.Костыри — это работа главным редактором журнала «Звезда Востока» после сильнейшего ташкентского землетрясения 1966 г. Он издал самый известный номер журнала — № 3 за 1967 г.

Почему звездный час В.А.Костыри? Почему самый известный номер журнала? Потому что В.А.Костыря показал мастер-класс редактирования журнала. Поставил как бы перед собой сверхзадачу: летать, так только в космос, быть — так только первым. По сути это был не номер журнала Союза писателей Узбекистана, а альманах российских — даже больше: московских писателей. В.А.Костыря дал подзаголовок номеру: «Писатели России Ташкенту», что, однако, звучало несколько двусмысленно по тем временам, ибо такой страны и республики не было, а была РСФСР в составе СССР, и многонациональный Союз писателей РСФСР. Гонорар от этого номера переводился в фонд восстановления пострадавшего от землетрясения Ташкента.

Дело благое, и Ш.Р.Рашидов номер благословил и написал предисловие «Большое спасибо, друзья!». Таким образом, в новостройках Ташкента есть и кирпичи, оплаченные литераторами РСФСР. Но В.А.Костыря немного лукавил, говоря о писателях России. По тем временам политика партии в этих вопросах была такова: если пишете, что писатели РСФСР участвуют, то должен был быть представлен весь национальный и жанровый спектр. А что сделал В.А.Костыря? У него были представлены в основном писатели и поэты Москвы. Здесь ведь политическая линия в подборке прослеживается. В.А.Костыря выбрал поэтов либерально-демократического направления, особенно звучных: А.Вознесенского, Б.Ахмадулину, Е.Евтушенко, Р.Рождественского, Б.Окуджаву. Так называемых «шестидесятников». Плюс репрессированный О.Мандельштам.

Из писателей В.А.Костыря акцентировал внимание на репрессированном И.Бабеле, полуопальных А.Платонове, М.Булгакове и отсидевшем Камиле Икрамове. Подборка-то для альманаха шикарная, но с точки зрения партийности тенденциозная. Представлено только либерально-демократическое крыло. А что же поэты-почвенники и писатели-деревенщики? Прозаики Крайнего Севера и поэты житниц и здравниц? Их как бы не было. А тогда нельзя говорить, что участники альманаха отвечают за всех писателей России.

Но дело сделано, номер разлетелся и попал в разряд библиографических редкостей. Этот номер «Звезды Востока» также стал идейной предтечей скандального московского неподцензурного самиздатовского альманаха «Метрополь» 1979 года, участники которого, выражаясь жаргоном тех времен, «получили по шапке».

Третий номер «Звезды Востока» за 1967 год прогремел на всю страну, превратившись из невинного по задумке журнала в фонд помощи пострадавшему Ташкенту в некий артефат антипартийной журналистики. Что несколько насторожило партийное руководство.

А.Вознесенский вспоминает об этом так: На виртуальном ветру
«Когда началось ташкентское землетрясение, я был в Крымской обсерватории. Услышав радио, я купил белую рубаху и полетел в Ташкент. Сейчас это смешно, ну чем я мог помочь? Разве своим присутствием? Я не Орфей, чтобы заговаривать стихию. Но тогда мы так жили. Поэт там, где плохо.

Я летел в пустом самолете, стюардессы рассказывали, что обратные борты берутся с бою. В Ташкенте у меня не было знакомых, но как-то сразу оброс друзьями. Моими спутниками стали самбист Жора Арутюнян, переживший ашхабадское землетрясение, и калининградка Тамара-тамариск.

Толчки ожидались ночью. Город жил в палатках на улицах. В домах было опасно — может завалить. Улицы, конечно, могли провалиться, но риск меньше. Никто не спал. Палатки горели, как оранжевые абажуры. Пили легкое вино. Обнимались. Несмотря на ужас, было счастливое ощущение всеобщей общности. Никто не воровал. Зачем? В любой момент все может исчезнуть.
Полуразрушенный памятник Пушкину торчал каркасом.

Правители, мафиози, студенты — все стали людьми. Меня пригласили выступить. Но где? В театре опасно — крыша и стены могут рухнуть. Однако, подумав, днем разрешили на один час. Чтение шло часа три. На следующий день меня пригласил на чаепитие Шараф Рашидов, хозяин этих мест. Поговорив о житье-бытье, с восточной властностью и вкрадчивостью — с него началась традиция, когда наши правители стали писать книги, — внезапно, с улыбочкой, как бы вскользь, сказал: «А дали бы мне текст вашего стихотворения…»
— Какого стихотворения?
— Ну, какого? Которое вчера читали. Ну, о деньгах, чтобы, значит, Ленина — того…
— ?
— Ну, как, зачем? Печатать его нельзя, конечно. Но я в Москву собираюсь. Там дам товарищам почитать. Не волнуйтесь. Это для их внутреннего удовольствия, крамола, так сказать. И вы пока его больше не читайте, конечно.

Я представил, как он после поддачи перед банькой, озираясь, дает Брежневу почитать эти стихи. Брежнев, озираясь, радостно крякает и повторяет слова Хрущева: «Ну, сажать мы его, конечно, не будем, но…»

Рашидов не знал, что стихи эти читает Золотухин в «Антимирах» и именно с них начинался шквал аплодисментов до конца спектакля. А это была либеральная элита, цвет нации. Сейчас, когда раскрыты архивы, опубликован донос Центрального банка в Политбюро, где стихи «Уберите Ленина с денег» назывались опасными, антисоветскими. Может быть, поэтому цензура снимала их из всех моих сборников. Спасибо ей. Стихи эти, поспешно написанные к спектаклю, так и остались в тех днях.

Слава Костыря, русский, украинский и узбекский интеллигент, редактор журнала «Заря Востока» (здесь А.Возненский путает, журнал назывался и называется «Звезда Востока», а «Заря Востока» — это тбилисская газета), выпустил номер, посвященный землетрясению и состоящий из запрещенных на то время текстов. Там ему удалось пробить эти стихи.

Приехав в Москву, в «Комсомольской правде» я напечатал полосу «Помогите Ташкенту!». Полоса вызвала гнев того же Рашидова — там я писал про домик Ахматовой и об ашхабадском землетрясении, о котором нельзя было упоминать, и о пожаре цирка, который, оказывается, был сожжен под видом пожара во время землетрясения мафиозными властями».

Особого шума, как видим, не было. Донос на стихотворение А.Вознесенского накатало руководство Центробанка. По современным меркам это звучит смешно. Если перевести эту фразу А.Вознесенского на англо-американский, то получится «Уберите Вашингтона с долларов…» — никто не поймет. Но республиканское руководство все-таки решило подстраховаться: В.А.Костырю перевели на другую работу, он стал собственным корреспондентом «Литературной газеты» по Средней Азии.

В.А.Костыря и Б.Ш.Окуджава на фоне гостиницы «Узбекистан» в Ташкенте 30.10.1977 г. На обороте снимка надпись: «Дорогим Раечке и Мише Косых от Булата Окуджавы и Вячеслава Костыри дружески». Фото из семейного архива М.И.Косых. Публикуется впервые.

В.А.Костыря всегда был строен, моложав и подтянут. Казалось, время бессильно перед ним. Даже в восьмидесятые годы он посещал спортивную секцию, где занимался модным тогда каратэ. Не изменял он своим либерально-демократическим взглядам. К сожалению, далее наши контакты прервались. В преклонном возрасте В.А.Костырю забрала в Горловку дальняя родственница, а там, как известно, сейчас идет война, поэтому уточнить дату смерти В.А.Костыри мне не удалось.

Такие вот разные люди запечатлены на этой фотографии.
Три фронтовика, до конца своих дней сохранившие верность ташкентской дружбе.

Ефрем РЯБОВ

На главной фотографии: слева направо: В. Костыря, М. Косых, В. Карпов. Фотография из семейного архива М.И.Косых, публикуется впервые.