Его университеты. «Мы стояли на открытом пространстве, бежать было некуда, ждали самого худшего»

Мой рейс из Москвы в Самарканд завершился точно по расписанию — в шесть часов утра. Первым, кого я увидел в аэропорту, был Юсуф Абдуллаев. Я укоризненно развел руками: ну, зачем ты встал в такую рань, я же тебя просил не беспокоиться. Юсуф только молча усмехнулся в свои усы. Мы крепко обнялись.

Говорят, что дружба — понятие круглосуточное. В нашем случае так не скажешь. Потому что живем мы в разных государствах, в разных часовых поясах, занимаемся разным делом, и еще есть много других разностей. Но зато я всегда помню о том, что в Узбекистане есть Юсуф Негматович Абдуллаев, мой старый товарищ, мудрый, сильный и верный. Возможно, и он может сказать про меня тоже какие-то подходящие слова.

Хотя дело, конечно, не в словах.

Мы встретились в Кабуле весной 1981 года. Он приехал туда молодежным советником, но в отличие от меня знал историю Афганистана и язык дари, понимал менталитет афганцев, разбирался в тонкостях родо-племенных отношений. Он был, как сейчас говорят, профессиональным экспертом-востоковедом и, конечно, в этом смысле на много голов превосходил каждого из нас.

Но кроме того, он был отчаянным храбрецом. Это, скажу я вам, редкий, редчайший случай — в одном лице быть мудрецом и храбрецом.

Юсуф прекрасно понимал, что штыками и винтовками мы в этой стране ничего не добьемся, а только породим новых врагов. Он применял другое оружие. Создал университет молодежи. Стал инициатором появления в структуре «ограниченного контингента» т.н. гуманитарных отрядов, которые кочевали по провинциям, в их состав входили местные артисты, агитаторы, врачи, представители власти и духовенства. Крестьянам раздавали еду, бесплатно их лечили, а заодно объясняли смысл тех преобразований, которые происходили в стране. Абдуллаев много раз сам отправлялся в рейды с такими отрядами, причем никогда не брал с собой никакого оружия.

Однажды в одной очень проблемной провинции я оказался рядом с ним на площади, где должны были выступать артисты. Уездный центр, то есть просто большой кишлак, глиняные дувалы, пыльная площадь. Вдруг всех людей с площади как ветром сдуло. Это был верный признак того, что сейчас станут стрелять. «Духи» были где-то совсем рядом и, возможно, уже держали нас всех на мушке. Мы стояли на открытом пространстве, бежать было некуда, а мобильных телефонов — чтобы вызвать подмогу — тогда не существовало.

Я уже не помню сейчас, отчего Аллах тогда смилостивился над нами. Пронесло. Но зато хорошо помню, что Юсуф выглядел абсолютно спокойным и вселял уверенность в других.

Возможно, именно тогда, после долгой афганской командировки, на Юсуфа обратили внимание партийные кадровики, он быстро пошел в рост: защитил докторскую, стал видным ученым в области политологии и педагогики, его пригласили на работу в ЦК — сначала Узбекистана, потом в союзный, в Москву. По неписаным номенклатурным правилам это означало одно: быть моему другу большим начальником.

С распадом страны он стал первым послом теперь независимого Узбекистана в Москве. Начало 90-х, время для кого большой растерянности, для кого — больших надежд.

И на новом дипломатическом поприще сразу стал заметен, а узбекское посольство обрело у нас славу самого гостеприимного. За те два года на Якиманке перебывали все видные российские политики, министры, депутаты, деятели культуры и науки. И ведь не только потому, что хозяева угощали вкусным пловом — там предлагали блюда куда более желанные: узбек Абдуллаев, будучи по натуре и патриотом, и интернационалистом, всю свою энергию направил на то, чтобы сохранить старые связи между нашими странами и наработать новые. Для него дипломатия состояла не в формальном представительстве своего молодого государства, а опять — в исполнении важной гуманитарной, человеческой миссии.

«Самые высокие иностранные гости, прибывавшие в страну с официальными и неофициальными визитами, непременно хотели попасть в Самарканд к Абдуллаеву»

Кажется, вот именно это и сгубило тогда моего друга. Кто-то нашептал большим людям в Ташкенте, что московской дипмиссией руководит человек, не совсем соответствующий принятым стандартам, которые предполагали несамостоятельность, серость, посредственность. Юсуфа в одночасье отозвали из России, отправили в Самарканд руководить создаваемым с нуля университетом иностранных языков.

Вы не поверите, но и тут мой друг отличился: за несколько лет новый вуз стал одним из лучших в Узбекистане. Самые высокие иностранные гости, прибывавшие в страну с официальными и неофициальными визитами, непременно хотели попасть в Самарканд к Абдуллаеву. Там было около двух тысяч студентов, и каждого ректор знал по имени.

И опять история повторилась: не просто сняли с работы, а еще и объявления по городу расклеили с его портретом и надписью Wanted, «Разыскивается». Юсуф был вынужден надолго уехать, преподавал в одном из университетов Южной Кореи. Когда узнал о том, что «разыскивается», то сам позвонил прокурору: готов явиться, только скажите, куда и когда. «Мы вам сообщим», — уклончиво ответил прокурор, да так ничего и не сообщил.

Вернувшись, занимал скромную должность профессора в Самарканде. Руководил театром исторического костюма, был главным редактором научных журналов, написал более двухсот научных работ. И ни разу за все эти годы не пожаловался на судьбу. Ни разу!

Анастасия Павленко, заместитель редактора газеты «Самаркандский вестник», рассказывала мне:

— Я ехала в автобусе и вдруг вижу: идет по улице человек в строгом деловом костюме, при галстуке и с портфелем. И на лице этого человека такая счастливая улыбка — сразу видно, что ему хорошо, что он в полной гармонии с окружающим миром. Узнала сразу: Юсуф Негматович. А ведь он в то время был безработным, отовсюду уволенным. Его фамилию нельзя было упоминать в газете. Я в какой-то момент сделала с ним интервью, приношу текст редактору. Он мне говорит: «Если что, ты сама головой будешь за это отвечать».

О нем опять вспомнили уже при новом президенте страны. Два года назад ровно в тот день, когда Юсуфу исполнилось семьдесят пять, вышел указ главы государства о создании в Самарканде Международного технологического университета. А еще через три дня ректором этого еще не существовавшего вуза утвердили Абдуллаева. Опять все с нуля.

И вот мы встретились рано утром в самаркандском аэропорту, обнялись. И три дня фактически не расставались: Юсуф показывал мне, каким чудесным образом преобразился его родной город, знакомил со своим университетом, возил туда, где к осени будет под ключ сдан университетский кампус, то есть комплекс современных зданий — учебные корпуса, общежития, библиотека, лаборатории, спортивные сооружения. Сказал, что при университете уже работают двенадцать институтов и школ по самым актуальным направлениям современной науки, а преподавать приглашены лучшие профессора из двадцати государств. С гордостью доложил, что сегодня в Узбекистане двести двенадцать вузов, но их университет — самый молодой — по некоторым показателям уже вошел в пятерку лучших.

Я только диву давался, ведь никак невозможно все это проделать за два года. К тому же когда тебе уже далеко за семьдесят. Как-то однажды спросил:

— Ты, что же, не таишь обиду на своих гонителей?

— Отвечу тебе цитатой из Конфуция: «Чем вечно проклинать темноту, не лучше ли зажечь маленькую свечку».

Еще Юсуф сказал, что по призванию он — учитель. Шестьдесят лет педагогического стажа.

— А что главное в этой профессии?

— Главное — это самому состояться. И затем вести своих учеников к свету, добру, правде. Молодые сразу заметят, если ты словчил, обманул, слукавил — и тогда не будет к тебе никакого доверия.

Я так понял, что помимо двенадцати научных направлений у него в университете есть еще и тринадцатое, возможно, самое главное: выпускать в жизнь не просто классного уровня профильных специалистов, а людей высокой культуры, преданных идеалам добра и мира.

Эти три дня в Самарканде были замечательными еще и потому, что Юсуф заряжал меня такой невероятной энергией, таким оптимизмом! Он мог часами наизусть декламировать русских и советских поэтов (про Омара Хайяма и других восточных классиков я уже и не говорю), цитировать сонеты Шекспира. А когда речь зашла у нас о карьере — ведь такие грандиозные перспективы открывались перед ним когда-то — он вспомнил строки Евгения Евтушенко:

Все те, кто рвались в стратосферу,

врачи, что гибли от холер, —

вот эти делали карьеру!

Я с их карьер беру пример.

Я верю в их святую веру.

Их вера — мужество мое.

Я делаю себе карьеру

тем, что не делаю ее.

Жизнь моего друга сделала очередной резкий поворот, судьба опять улыбнулась ему, подарив любимую работу и возможность построить с нуля новый университет. А я вспоминаю Афганистан, пыльный кишлак в далекой западной провинции и то, как стояли мы вместе плечом к плечу, ожидая самого страшного. И как Юсуф сказал мне тогда: «Все будет хорошо».

Надо верить.

Владимир Снегирев (Самарканд)