Глава третья
Вскоре в сентябрьском номере “Туркестанских ведомостей”, читатели могли прочесть следующее: “Ещё более можно радоваться упрочений наших добрых отношений к Кокану. Хан коканский Сеид-Худояр-Мамед-хан задержал укрывшихся в его пределах шегризябских беков: Джура-бия (китабского) и Баба-бия (шаарского) и препроводил их Ходжент, откуда пленники по приказанию генерал-губернатора перевезены в Ташкент.
В настоящее время судьба пленных беков ещё не определена, но, конечно, им нет причин опасаться за свою жизнь.
Джура-бий и Баба-бий временно помещаются в нанятом доме в русском Ташкенте. Помещение беков убрано довольно комфортабельно коврами на азиатский манер, и пленники не нуждаются ни в чем необходимом. Джура-бий, высокий, статный, ещё далеко не старый человек, с небольшой черной бородой, составляет совершенный контраст со своим товарищем Баба-бием, тучным азиатцем, с угрюмым лицом и сердито насупленными бровями”.
Дальнейшая судьба шахризябских беков была вполне благополучной. Вот, что об этом пишет А. А. Семенов в биографическом очерке посвященном первому туркестанскому генерал-губернатору: “Некоторое время они проживали в Той-Тюбе, время от времени подавая Кауфману разные прошения, затем переехали в Ташкент, став полноправными членами ташкентского общества. Когда начался поход на Кокандское ханство, беки попросили генерал-губернатора разрешения на участие в нём. Отличившись в отряде Михаила Скобелева, они по ходатайству Кауфмана были зачислены на русскую военную службу: Джурабек — подполковником, а Бабабек — майором. После этого они долго жили в Ташкенте, получая пенсию от русского правительства и бухарского эмира. (…) Их своеобразные фигуры долго еще после героического периода края выделялись на общем фоне серой захолустной ташкентской жизни. Атлетическая, массивная фигура Джура-Бия вполне гармонировала с его недюжинным природным умом, изощренным сложными перипетиями жизни и силой характера; его справедливость и необыкновенное самообладание снискали ему общее уважение русских и туземцев. Полный же брюнет, росту выше среднего, Баба-Бий слыл в среде местных туземцев и русского населения за честнейшего, отзывчивого и беcконечно доброго человека. В чине полковника он скончался в 1898 году. Джура-Бий пережил его на восемь лет: в начале 1906 года он трагически погиб, убитый у себя в доме при загадочных обстоятельствах”[1].
В 1875 году в Кокандском ханстве вспыхнуло народное восстание против Худояр-хана, вызванное непомерной жадностью правителя Коканда. Народ изнемогал под бременем драконовских налогов, армия, не получая жалованья, занималась грабежом собственного населения и в конце концов терпение лопнуло у всех слоёв населения ханства.
Против Худояра выступил даже его собственный сын Насреддин-бек. Повстанцы захватили города Андижан, Ош, Наманган, Маргилан и 22 июля подошли к Коканду. Хан, под защитой отряда Скобелева бежал в Ташкент. Коканд, полностью перешёл под власть повстанцев. Новым ханом был провозглашён, Насреддин, который сразу объявил о намерении восстановить ханство в прежних границах, от Ак-Мечети до Пишпека.
В начале августа 10-тысячный отряд кокандцев, перевалив через горы, вторгся в русские владения и захватил несколько кишлаков на реке Ангрен. После чего, повстанцы выйдя на дорогу, ведущую из Ходжента в Ташкент, стали жечь почтовые станции, захватывая и убивая всех, кто там находился.
Были захвачены ехавшие из Ташкента в Ходжент два юнкера 2-го линейного батальона Клусовский и Эйхгольм. Хан, находившийся во время этих погромов в кишлаке Пскент, под защитой русских гарнизонов, избежал гибели от рук своих подданных.
Вечером 8 августа 1875 года 15-тысячная армия кокандцев подошла к Ходженту. В Ходженте в то время находилось достаточно сил, чтобы удержать город до подхода подкрепления. 9 августа эти силы под командованием полковника Савримовича смогли отбить нападение. На следующий день из Ура-Тюбе прибыл отряд во главе с майором Скарятиным, который помог отбросить врага от городских ворот.
И Кауфман принимает решение отправить в пылающее ханство армию, чтобы защитить русские владения от насилия и грабежа. Константин Петрович, вспомнив о находящихся в Ташкенте шахризябских беках предложил им принять участие в военных действиях. Те предложение приняли и, собрав на свои средства отряд из двухсот джигитов, поступили в распоряжение Михаила Скобелева. В походе Джурабек показал себя умелым и храбрым воином. Его отряд участвовал в кровопролитном бою под Махрамом и в штурме Андижана. Кроме того, на него была возложена курьерская служба и ведение разведки в глубине Ферганской долины. За проявленные в Кокандском походе мужество и отвагу Джурабек был награждён знаками отличия Военного ордена 3-й и 4-й степеней.
В сборнике “Военные действия против коканцев в 1875-1876 гг.” об этом сказано кратко: “В молодецком деле казаков под Махрамом отличились также два бывшие шахрисябские бека: Джура-бек и Баба-бий и бывший кштутский бек Сеид-бек, которые, испросив в Ташкенте у генерал-адъютанта фон-Кауфмана разрешение участвовать в настоящем походе, постоянно находились при начальнике кавалерии”[2].
Также отряд бывшего китабского бека принимал участие в первом штурме Андижана, кроме того на него была возложена курьерская служба и ведение разведки в глубине Ферганской долины. За проявленные в Кокандском походе блестящее мужество и отвагу Джурабек был награждён знаками отличия Военного ордена 3-й и 4-й степеней.
Между, прочим одновременно с ходом кокандского восстания, в Шахрисябзском бекстве, бывшей вотчине Джура-бека, активную агитацию в поддержку кокандских повстанцев развернули его родственники. Среди шахрисябзцсв началось сильное брожение, которое было подавлено бухарским эмиром. Личное же участие Джурабека в целом ряде сражений с кокандцами предотвратило большое кровопролитие как с той так и другой стороны.
И именно после кокандского похода Джурабек, прекрасно там себя проявивший, был принят на военную службу в Русскую императорскую армию. 6 апреля 1876 года по ходатайству Михаила Дмитриевича Скобелева и Константина Петровича фон Кауфмана император Александр II повелел: «бывшего шахрисябзского бека Джурабека наградить чином подполковника с зачислением по армейской кавалерии и орденом Св. Станислава 2-й степени» (с мечами)[3]. Затем он был назначен “офицером для особых поручений при туркестанском генерал-губернаторе”[4], с назначением за особые заслуги содержания в размере 3500 рублей в год. С этого времени Джурабек окончательно связывает свою судьбу с Ташкентом. Он поселяется в Кашгарской махалле, а затем переезжает на загородную дачу у канала Карасу. Служба Джурабека протекала весьма успешно, он выполнял важные, порой секретные поручения генерал-губернатора, в Восточной Бухаре и Фергане. По случаю производства в офицеры Джурабек посетил Санкт-Петербург, где представлялся императору Александру II, который, “желая оказать новую милость Джурабеку за его услуги”, приказал зачислить сына Джурабека в Собственный конвой — это был первый подобный случай для выходцев из Средней Азии.
А сразу после окончания русско-турецкой войны, он вновь получает весьма ответственное задание лично от начальника края.
В.ФЕТИСОВ
Продолжение следует
На заставке: Ташкент. 1870-е гг. Вид базарной улицы в старом Ташкенте. Справа виднеется медресе Беклярбеги. Из фотоколлекции Августа Эйхгорна
[1] Семенов А. А. Покоритель и устроитель Туркестанского края генерал-адъютант К. П. фон-Кауфман I-й. Кауфманский сборник, изданный в память 25 лет, истекших со дня смерти покорителя и устроителя Туркестанского края генерал-адъютанта К. П. фон-Кауфмана I-го. М., типолитография Т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1910.
[2] “Военные действия против коканцев в 1875-1876 гг.”, СПб. 1876
[3] Мечи на ордене означали, “за участие в боевых действиях”.
[4] ЦГА РУ, ф. И-1 (Канцелярия Туркестанского генерал-губернатора). Дипломатическая часть Канцелярии Туркестанского генерал-губернатора. Сведения и переписка о Худоярхане Кокандском, о расходах на его содержание и выдаче пособия бывшим шахрисябзским бекам и другим владетелям, о награждении их чинами и орденами.
