Его называли мудрецом

Как бы критически мы не оценивали сейчас советское прошлое огромной евразийской территории, включающей и Центральную Азию, нельзя не признать, что в тот исторический период в этом регионе сформировались тысячи выдающихся представителей не только науки, культуры, экономики, но и прекрасных организаторов народного хозяйства, политических деятелей очень высокого уровня. К числу последних, безусловно, можно отнести и Мирзамахмуда Мирзарахмановича Мусаханова. Наше старшее поколение хорошо помнит этого крупного государственного, партийного и хозяйственного руководителя республики на протяжении почти 50 лет.

Удивляет само формирование его удивительной личности – как богатые природные способности, тяга к знаниям, целеустремлённость, умение правильно и эффективно организовывать и осуществлять свою работу, личное обаяние и коммуникабельность позволили пареньку из провинциальной Ферганской долины стать яркой, заметной, влиятельной фигурой не только республиканского, но и союзного масштаба.
Инженер – текстильщик по своему Московскому образованию, Мирза Махмудович вскоре возглавил Ташкентский текстильный комбинат, работал первым заместителем, а затем министром лёгкой промышленности, председателем Ташгорисполкома, отраслевым секретарём Ташкентского обкома партии, председателем Узсовпрофа, после чего был избран секретарём ВЦСПС. Успешная работа в Москве обогатила его бесценным опытом, масштабностью мышления, развила в нём подлинный талант организатора и руководителя. Уже тогда, как мне кажется, о нём закрепилось устойчивое мнение, как о человеке очень взвешенным, мудрым, гибким и толерантным.

Наверное, совсем не случайно когда в 1960 году в СССР впервые приехала делегация революционной Кубы во главе с легендарным Эрнесто Че Гевара, именно М.Мусаханову было поручено открыть и вести митинг солидарности представителей трудовой Москвы с «островом свободы». А ведь в этом важнейшем мероприятии принял участие ряд руководителей КПСС, Советского государства, МИДа и т.д. Че Гевара и все члены делегации были покорены поистине братским вниманием к ним новых советских друзей, что на долгие годы определило характер взаимоотношений между двумя странами. Безусловно, определенная заслуга в этом была и «руководителя» митинга – представителя Узбекистана М.М.Мусаханова. Не случайно, что высшее руководство государства доверяло ему, верило в его способности.

Вернувшись на Родину, Мирза Махмудович работает заместителем, первым заместителем Председателя Совета Министров республики, председателем Госплана, секретарём ЦК компартии Узбекистана, председателем Комитета партийно-государственного контроля, Председателем Государственной комиссии по ликвидации последствий ташкентского землетрясения. В 1970 году он избирается на ключевую должность — первым секретарём обкома крупнейшей, «внекатегорийной» столичной Ташкентской области, которую умело возглавлял до 1985 года. В сферу его влияния входила также все аспекты развития столицы республики. О значимости этой должности свидетельствует неоднократное вхождение М.Мусаханова в состав членов Центрального Комитета КПСС и депутатов Верховного Совета СССР, а также присвоение ему звания Героя Социалистического Труда.

Тем не менее, в период разгула в Узбекистане в 80-х годах прошлого столетия абсолютного беспредела, полного беззакония, получившего оскорбительное название «узбекское дело», несмотря на свой непререкаемый авторитет и заслуги (а, скорее всего, именно поэтому), М.Мусаханов был безосновательно оклеветан и, наряду с большинством руководителей высшего и среднего звена республики, волюнтаристски посажен в тюрьму. Время восстановила справедливость, он был выпущен на свободу, сняты все абсурдные обвинения…

Мне довелось в течение десяти лет работать рядом с Мирзой Махмудовичем, а потому я вправе делать определённые суждения об уровне и талантах этой незаурядной Личности.

Назову лишь некоторые. Во-первых, его огромная трудоспособность, умение вычленить наиболее важные участки и задачи и сконцентрировать всё внимание на их решение. При его поразительной памяти (а он помнил по именам сотни людей даже в кишлачных глубинках, легко оперировал цифрами и экономическими показателями), наложенной на мощный интеллект, порой он производил впечатление человека, у которого в голове заложена запрограммированная ЭВМ – настолько чётко и оперативно он разрешал возникающие проблемы.

Во-вторых, его высокая культура, образованность, разносторонняя эрудиция, которую он никогда специально не демонстрировал, но она неожиданно и очень уместно проявлялась. Так, в редких досужих разговорах он мог произнести нужную цитату из классиков, западных или отечественных, узбекских, а однажды удивил всех вопросом: «А Вы знаете, как продолжается песня «Шумел камыш, деревья гнулись, а ночка тёмная была»? Ну, никак мы не ожидали таких познаний у человека, трезвого по всей своей сути, к тому же максимально сосредоточенного на конкретных делах государственного значения. Здесь также следует добавить, что он умел тщательно работать с документами, над текстом, очень грамотно писал и излагал даже сложные мысли и формулировки.

В-третьих, ему абсолютно была чужда поза, желание выделиться, привлечь внимание к своей особе. Никакого надуманного величия, никакого апломба, никаких амбиций. «Прост, как, правда!» – это и о нём. Его скромное обаяние подкупало всех – и академиков, и маститых писателей, и простых дехкан, и ткачих из Иваново, и зарубежных дипломатов. Помню, как после общения с ним буквально на глазах менялось скептическое настроение у группы западных молодых радикалов, которые посетили республику в конце 70-х годов. «Какой мудрый патриарх!» – обменивались они, оценивая ход беседы с руководителем такого уровня. Помню и другой случай, когда мы вместе вылетели в Москву для записи его выступления по Центральному телевидению. Ушлые и несколько циничные журналисты из редакции общественно-политических передач не могли скрыть своего удивления от знакомства с партийным деятелем из Узбекистана. «Какой милый и мудрый собеседник!» – повторяли они. Кстати сказать, М.Мусаханов совершенно не любил «пиариться», отвергая все обращения представителей прессы. И только прямое и личное указание первого руководителя республики Шарафа Рашидова вынудило его дать упомянутое интервью на телевидении.

Мне хотелось бы особо подчеркнуть его подлинный интернационализм, религиозную толерантность. В аппарате обкома у нас работали не только В аппарате обкома у нас работали не только узбеки и русские, но и украинцы, белорус, армяне, евреи, татары, корейцы, казах, киргиз, таджик, в том числе и секретарь обкома, и заведующие отделами. Среди секретарей горкомов и райкомов, председателей исполкомов, руководителей крупных предприятий и хозяйств было также немало представителей десятков национальностей, проживающих в республике.
За все годы моей работы я не помню ни одного случая, чтобы на бюро парткомов обсуждались персональные дела коммунистов по религиозным мотивам. И это не было проявлением «беззубости», скорее, это отражало трезвое, сказал бы мудрое, понимание сложившихся реалий, когда многие активные и искренние члены партии продолжали придерживаться многовековых народных обычаев, тесно переплетенных с религиозными традициями.

Вообще должен подчеркнуть, что Мирза Махмудович был очень тактичен и деликатен в вопросах, связанных с личной жизнью людей. Мне навсегда запомнился случай, когда он неожиданно пригласил меня к себе в кабинет и стал очень корректно интересоваться с обстановкой в моей семье, о самочувствии супруги. Я с благодарностью за заботу заверил его, что всё в порядке.

Конечно, я понял, что какие-то «стукачи-доброжелатели» донесли до него слухи о моём, скажем, не очень строгом поведении по отношению к «прекрасному» полу и, разумеется, ждал серьёзного разговора, даже разбора с обвинительным уклоном и пристрастными вопросами. Но не было ни упрёков, ни угроз, ни назиданий. Наш аксакал по-отцовски произнёс только, что, на его взгляд, у меня весьма достойная жена, что все её заслуженно уважают, и что ему лично никак не хотелось бы узнать о каких-то ненужных проблемах в нашем доме. И всё! Я и сейчас уверен, что в 99 случаях из 100 любой начальник воспользовался бы такой ситуацией для того, чтобы разоблачить подчинённого, строго предупредить, придавить его, или, в лучшем случае, милостиво отпустил бы, пожалев до поры до времени.

Он, действительно, умел защищать и заботился о своих кадрах. Я дважды испытал это на себе. Первый раз, когда по указанию ЦК КПСС в 1976 году в составе спецнабора должен был ехать на учёбу в Москву, в Дипломатическую академию. Из-за скрываемой мною болезни желудка я был вынужден отказаться от этого в принципе перспективного предложения, чем вызвал негодование в отделе организационно-партийной работы ЦК республики. Но Мирза Махмудович по-человечески понял мое положение и поддержал меня. А во второй раз, когда опять же по решению ЦК КПСС в январе 1980 года направлялся советником по идеологическим вопросам в бушующий тогда Кабул. Правда, отстоять меня от этой опасной поездки ему не удалось, поскольку в телефонном разговоре из Москвы Шараф Рашидов сделал ему замечание, что «надо мыслить глобальными категориями, а не местническими интересами». Естественно, возражать первому руководителю республики М.Мусаханов не мог и не стал.

И в этом ярко проявлялась ещё одна его черта. Он был беззаветно предан коммунистическим идеалам, руководству страны, которое, прежде всего, олицетворялось для него в лице удивительно богатой, уникальной личности Ш.Р.Рашидова. Предельно надёжный и верный в своей дружбе, М.Мусаханов всегда поддерживал главу республики в его чрезвычайно сложной и ответственной деятельности. В таком честном служении общему делу проявлялась его сильная человеческая черта. Ведь именно поэтому, после кончины Ш.Рашидова, он, как ближайший не только его соратник, но друг, подвергся унизительной хуле и расправе. В отличие от многих близких к Ш.Рашидову людей, он в круто изменившейся ситуации не кривил душой, не стал, как большинство других, отказываться от своего прежнего кумира, за что был отправлен на длительное физическое и моральное растерзание почти в восьмидесятилетнем возрасте! Таковы были судорожные метаморфозы гибнущей когда-то великой державы.
Но само явление Мирзамахмуда Мирзарахмановича Мусаханова как личности, даже на фоне допущенных в стране колоссальных ошибок, во-многом объясняет и оправдывает всё лучшее, что было связано с трагической попыткой в ХХ веке изменить жизнь общества к лучшему на нашей земле.

Во всяком случае, становится всё более очевидным, что такие Личности нужны для народа во все времена, а их дефицит особо ощутим.
К полному одобрению, в сегодняшнем Узбекистане идёт очень положительный процесс упоминания о вкладе многих известных личностей, включая государственных деятелей прошлых лет в развитие нашей страны, что безусловно будет способствовать укреплению взаимосвязи и преемственности прошедших, настоящих и будущих поколений. Мое скромное старание – дань памяти мудрейшего человека, настоящего патриота, замечательного сына нашего народа Мирзы Махмудовича Мусаханова!
22 октября ему исполнилось 110 лет.

А.М.Ходжаев.