В Международный день инвалидов, 3 декабря в Доме фото столицы открылась фотовыставка «Барьеры», которая является частью Международного веб-форума ZAMIN «Обеспечение инклюзии для детей с инвалидностью». Экспозиция также приурочена к Всемирному дню ребенка и 75-летию ЮНИСЕФ и продлилась до 10 декабря.
Хотелось бы выразить свои собственные впечатления от увиденного. Для начала отмечу, что прочитав объявление о предстоящем событии, я сразу запланировала для себя посещение выставки как обязательное, мне показалось, что в фотоискусстве случилось важное событие, транслирующее обществу идеологическую основу инклюзии как процесса реального включения в активную жизнь социума людей, имеющих трудности в физическом развитии, в том числе, с инвалидностью или ментальными особенностями. Но увидела я только мечты…
При подходе к Дому фотографии, первое, что я заметила — это огромный постер каратиста в полной боевой готовности. Оказалось, что молодой человек с одной из форм геномной патологии хочет стать спортсменом-борцом и открыть кофейню, где будут работать люди с такими же когнитивными и физическими проявлениями. И мечта эта вполне осуществима, аналогичный проект есть в Армении, например, где люди с особенностями очень успешно работают, пекут хлеб, булочки и круассаны, готовят сэндвичи и разные виды кофе и сами же подают их посетителям.
Всё это стало возможным благодаря европейскому гранту, который предоставлялся на реализацию проектов социального предпринимательства. Могут ли частные предприниматели нашей страны также участвовать в подобных конкурсах, насколько людям с особенностям доступны иностранные гранты и программы в этом направлении?
29 января 2021 года был принят Закон Республики Узбекистан «О социальном предпринимательстве», в нём есть пункты, в которых приветствуются инвестиции, но какого рода и чьи, об этом ничего не сказано. Есть Положение от 2 июня 2018 г..№ 417, где государство предоставляет квоты на обучение в высших образовательных учреждениях на основе государственного гранта. То есть и в первом, и во втором случае речи об иностранных организациях, непосредственно имеющих возможность посредством конкурсов выделять прямые денежные средства предпринимателям-инициаторам социальных проектов нет, и мне показалось, что у нашего государства в лице властных структур, такого рода иностранные инициативы вызывают известную тревогу и какие-то нездоровые опасения.
Зайдя на сайт Международного общественного фонда «Zamin», цель которого ни много, ни мало – содействовать устойчивому развитию страны и повышать уровень жизни населения, который также является организатором и фотовыставки, я увидела, что в источниках его финансирования есть гранты международных организаций, но так как нет никакой информации о ежегодной отчетности Фонда, то трудно говорить об эффективности его работы, хотя есть интересный новостной ряд на сайте, где говорится об улучшении учебных классов и покупки оборудования для слабослышащих, проделанных медицинских операциях и так далее.
7 июня 2021 года в нашей стране была ратифицирована международная Конвенция о правах инвалидов, поэтому несмотря на то, что к сожалению, часто наше историческое время проедается неэффективным госуправлением, в мире глобальных тенденций, стремящихся к неизбежному разнообразию во всех сферах, мы всё равно неумолимо будем двигаться в сторону такого инклюзивного общества, в котором нет необходимости в слове «инклюзия». Правда, до этого ещё очень далеко и это будет трудный путь.
Но сбудутся ли мечты 15-летнего Рустама Хасанова? По факту в Узбекистане количество зарегистрированных лиц с инвалидностью более 750 тысяч, по официальным данным. 162.2 тысячи из них признаны «дееспособными к определенным видам трудовой деятельности», но по состоянию на 2020 год только 13% трудоустроено.
По моему мнению, с таким положением вещей, мечты молодого человека ещё долго останутся только мечтами. Пока что единственный портал в Узбекистане, который публикует вакантные места для лиц с инвалидностью, является ресурс, созданный самими людьми с ограничениями активности IshPlus и судя по тому, что я читала, обращения в государственную Биржу труда, не приносят нужных результатов, несмотря на 3% квоту для лиц с ограниченными возможностями на предприятиях, где работает более 20 человек.
Что касается фотопроекта в главном зале «Мы разные. Мы равные», автор которого, судя про пресс-релизу и этикетажу неизвестен, то каждая фотография нам транслирует мечты, а то, что мешает их осуществлению, в редких случаях, мы узнаём из этикетажа. Здесь же есть невнятный отсыл к способам или путям решений непростых задач, связанных с инклюзией, в слабой, на мой взгляд, инсталляции художника Диёра Разикова «Прорыв», где слово «Барьер» на фронтальной стене большого зала, зачеркнуто неуверенной линией с градиентом от зелёного к жёлтому и означает «Механизм, символизирующий прорыв в сознании как прямой путь к реальным свершениям и преодолению препятствий».
В этом произведении, смотревшемся довольно неорганично на фоне постановочных фото неизвестного автора, нет никакого напряжения, нерва, а следовательно, он, как зрительно-визионерский объект, не вызывает ответную рефлексию. «Механизм», то есть тот самый путь к «прорыву» усмотреть было очень сложно, художник подошёл к теме инклюзии довольно формально, что автор подразумевает под «прорывом в сознании» понять довольно трудно, но интуитивно я догадываюсь, что главным посылом художника был призыв к милосердию, состраданию и благотворительности. Но мне кажется, это довольно узкий взгляд на вещи, и ниже мне хотелось бы остановиться на этом подробнее.
Фото со страницы фейсбук Международного общественного фонда Zamin
Кстати, существует флаг, который представляет всех людей с ограниченными возможностями, это никак не отмечено ни организаторами, ни художниками. Флаг преодоления или Флаг прав людей с ограниченными возможностями создан в 2017 году. По словам его создателя Эроса Ресио, флаг разработан с использованием трех цветов из трех металлов: золота, серебра и бронзы, которые представляют три основных типа инвалидности: физический, умственный и сенсорный. Подробнее о флаге здесь.
Намеренно абстрагируясь от самих героев, их внутренних переживаний, сложность жизненных обстоятельств, я обращу внимание читателей на взволновавшую меня особенность самой архитектуры или кураторской подаче проекта, в целом.
Переходя к обсуждению довольно масштабных постановочных фотографий в основном зале, на них мы видим очень счастливых людей, которые с первого взгляда никак не производят впечатление каких-то особенных. И здесь я попытаюсь пройти по тонкому льду и сформулирую, что, на мой взгляд, было первично, а что вторично в заявленном визуальном ряде. Чувствуется, что изначально со стороны инициаторов было ненавязчивое, но настойчивое, понятное исполнителям пожелание, представить тематику экспозиции в уже давно обкатанную и комфортную для госинституций форму — традицию вечного созерцания и отстранённости, заглаживания острых углов, то есть формально задан соответствующий вектор.
Даже здесь, в одной из самых напряженных сторон жизни социума, где кажется никак невозможным не оголить сам нерв пронизывающей проблематики, у нас умудрились таким образом оформить экспозицию, чтобы она визуально ни в коем случае, не тревожила вечного сна и покоя «хозяев дискурса». Пожелание было принято и исполнено беспрекословно так называемыми «профессиональными художниками» — всё было очень профессионально и тщательно завёрнуто в розовый фантик «мечты».
Именно здесь особенно проявилось уже много лет устоявшееся, превратившееся в стержень самой сущности официального локального артпроцесса, намеренно конформистское поверхностное отношение к абсолютно любым граням художественных практик.
В главном зале я с трудом осознавала, что с фотографий на меня взирают люди с особенностями, для которых есть хоть какие-то препятствия на пути к успеху и мне было не совсем ясно, что собственно им мешает для осуществления их мечт. Одна девушка-скалолазка очень убедительно преодолевает вертикаль так, что и здоровому не всегда под силу; молодой человек в галстуке и костюме уверенно сидит за шахматной доской, нет никаких сомнений, что вот-вот для его соперника настанет шах и мат.
Красивая девушка за белым роялем обязательно сыграет Бетховена, её слегка тонированные очки почти ни о чём не говорят. Какие проблемы испытывает девочка в розовом платье, завязывающая пуанты вообще трудно представить, нет совершенно никаких намёков на какие-либо барьеры. Да, в этикетаже сказано, что у девочки какой-то тяжёлый недуг, но как справедливо отметил художник-концептуалист Вячеслав Ахунов: «Только визуальная картинка всегда будет на первом плане, а уж затем текст, при условии если визуальное заставит рефлексировать и, как следствие, обратиться к тексту. В данном случае, тексты не спасают.»
Далее, девушка, прижимающая к себе игрушечного зайчонка очень желает открыть детский сад и глядя на фото внушительного формата, неизвестно, что собственно ей мешает это сделать. Со следующего постановочного кадра, радостная белокурая красавица кружит в танце и мне непонятно, что ограничивает её заниматься ещё и плаванием — ни она сама, ни белый фон никак не говорят мне ни о каких границах возможного. Яркая ухоженная брюнетка держит в руках глянцевый модный журнал и мечтает о поездке в Германию и только вглядевшись можно заметить размытый фрагмент инвалидного кресла, но в целом, картинка вполне оптимистичная.
Нет никаких сомнений, что девочка в розовом хиджабе на розовом фоне обязательно станет психологом, уж не говоря о том, что её желание о кругосветном путешествии обязательно сбудется. А представительный молодой человек с красивым лицом, несмотря на то, что он в инвалидном кресле, обязательно сделает подарок президенту, созданный им своими руками в арт-галерее мастеров-ремесленников…
Только на трех из 12 этикетажей можно было понять, какой недуг или что именно ограничивает всех этих людей от исполнения их мечты.
В западных странах существует современное социальное движение «Гордость инвалидов» (Disability Pride). Их главные цели состоят в следующем:
- Изменить образ мышления и определить понятие «инвалидность».
- Преодоление и прекращение внутреннего стыда среди людей с ограниченными возможностями.
- Продвигать в обществе идею о том, что инвалидность является естественной и фундаментальной частью человеческого разнообразия, которой люди с ограниченными возможностями могут гордиться.
Отбросив очень лукавую идею «розовой мечты», которая уводит от реальности с её проблемами и самих инвалидов и тех, кто пришёл увидеть выставку, попытаемся задаться вопросом:
Какую цель ставила перед собой эта экспозиция, которая обозначена как «художественная фотовыставка в рамках коммуникационной кампании БАРЬЕРЫ»? Призвать общество к состраданию и милосердию? Но никто не увидел никакого страдания или напряжения, особых проблем на глянцевых постановочных фотографиях Эрнеста Куртвелиева серии «Свет», например, не говоря уж о вышеописанных фото. Впечатление от фото Куртвелиева, что в инвалидных креслах людям очень комфортно, они радуются и смеются, в больше половине фото вообще непонятно, что именно беспокоит главных героев, они или стоят, или позируют на камеру.
Эрнест Куртвелиев. Серия «Свет».
Если речь о «прекращении внутреннего стыда», то наоборот, видно — всеми силами организаторы пытаются представить людей, ежедневно испытывающих большие трудности, как совершенно здоровых, мало отличающихся от других. Но это же ложь, даже если сами герои хотят быть представлены на фото определённым образом, всё-таки не надо забываться, речь идёт о социальном проекте и День инвалидов призван обратить внимание общества на людей с ограниченными возможностями, на их реальные проблемы, прежде всего, а не на мечты и «прекратить внутренний стыд», рассказать обществу правду такую, какая она есть и хотя бы в этот день быть по-настоящему услышанными.
Во втором зале также представлена серия профессионального фотографа Ильдара Садыкова «Из тени в свет». Да, чёрно-белые фотографии действительно мастерски выполнены, можно поверить, что как сказано в пресс-релизе, «свет определяет равномерность жизни». Эта серия вполне вписывается в общий контекст смыслового содержания выставки, хотя ни одна фотография прямо не говорит о сути проблемы. Проект может быть представлен абсолютно на любой выставке любой тематики небогатого разнообразием локального арт-ландшафта и будет смотреться всегда органично, потому что прямо ни о чём не рассказывает.
Таким образом, на мой взгляд, весь фокус с «мечтами» — это намеренное нежелание в экспозиции на государственной площадке через фотоискусство вызвать сильные эмоции, а в следствие этого хоть какое-то интеллектуальное напряжение у зрителя. Хотя это можно было бы сделать ни в коем случае не отменяя право на мечты реально представленных на фото людей, которым мы все единодушно желаем воплощения всех заявленных ими желаний.
С другой стороны, несмотря на стремление как-то пригладить, приукрасить то, что пока не очень привычно для обывателей, всё-таки, за этим стоит процесс выведения из невидимости актуальной повестки. То, что названо — уже видимо, оно попадает в круг социального внимания и только в этом круге возможны ответы на вопросы, а следовательно и их дальнейшее последовательное решение. Как говорил Карл Маркс, которого сегодня внимательно изучает и наш президент: «Если общество задаётся вопросом, значит ответ уже найден», если общество называет проблему, значит где-то уже есть её решение, но оно просто не сформулировано.
После всего прочитанного, меньше всего я бы хотела быть обвинённой в цинизме или непонимании сути поднимаемой проблемы инклюзии, но с другой стороны, я готова услышать конструктивную не слишком эмоциональную критику. Поэтому я продолжу текст немного в другом ключе, мне кажется далеко не все понимают значение и масштаб поднимаемых вопросов, апеллируя к состраданию, милосердию, призывая к благотворительности и созданию «доступной среды».
Мне кажется, этого недостаточно для более глубокого погружения в тематику инклюзии, нужно не просто призывать к «прорыву в сознании», нужно донести обществу, почему ему это выгодно, почему мы все заинтересованы в том, чтобы тема инклюзии стала нашей актуальной повесткой не только к Международному дню людей с инвалидностью, но и просто каждый день. Многое в этом направлении уже делается, с большим интересом я прочитала недавнюю статью в The Mag «Инклюзивное трудоустройство: как устроиться на работу людям с ограниченными возможностями?», с которой всем советую ознакомиться.
Скорость каравана — это скорость самого медленного верблюда. Степень цивилизованности общества — это мера его отношения к тем, кто не может сам за себя постоять, к тем, кто самостоятельно не может защищать свои права или это чрезвычайно для них сложно. Общественная норма измеряется по отношению к самым слабым и уязвимым членам общества. Если можно плохо поступать с ними, то через некоторое время также можно и со всеми остальными.
Если люди с ограничениями активности находятся в изолированных от общества локациях, будь то квартира (комната), из которой нет возможности коммуницировать с внешним миром или закрытые государственные учреждения, то есть где-то в тёмном социальном углу, то там будут происходит страшные вещи, там будут вырабатываться отрицательные социальные практики, которые выйдут из этого угла и поднимутся с этого социального дна совершенно неизбежно. Чтобы было более понятно, то каждому надо задаться вопросом, часто ли мы видим людей с ограниченными возможностями на улицах города, в кафе, театрах, в общеобразовательных школах и т.д. И дело здесь не только в отсутствии «доступной среды» в виде пандусов, специально оборудованных уборных и прочее, хотя и это огромная проблема, конечно её нужно решать.
Нам кажется, что насилию подвергается тот, кто не похож, кто отличен, и если наши социальные коллективы будут состоять из более менее одинаковых людей, то в них будет меньше насилия. Это простой вывод, но он абсолютно неверный. Мы знаем, что наиболее жестокие или жёсткие структуры — это структуры унифицированные — те, где члены состоят из одного возраста, одного пола, одного этноса и похожие друг на друга. Но не унификация, а разнообразие снижает уровень насилия, то есть не изоляция непохожих, а инкорпорирование их в социальный организм позволяет всем остальным тоже пользоваться этими преимуществами общей безопасности.
Речь о том, что если мы хотим мирного сосуществования друг с другом в принципе как социум, то больше всего в инклюзии заинтересованы не сколько люди с особенностями, сколько все остальные, потому что, становясь равноправным ВИДИМЫМИ членами социальной среды, «особенные люди», таким образом, обеспечивают более мирное, более терпимое, гуманное общество, в котором будем жить мы и наши дети.
Фото со страницы фейсбук Международного общественного фонда Zamin. Фотография для публикации была сделана людьми с инвалидностью.
Инклюзия как включенность, как путь к разнообразию, как формирование среды, адаптирующейся под человека, но не адаптирующей его — это потребность, необходимость, плодами которой будут пользоваться не только и не столько те, кто является прямыми бенефициарами, но и все остальные, кто считает себя нормальными обычными людьми. Когда, например, музеи создают адаптированные программы для детей, они также очень интересны детям без особенностей ментального развития. Когда музеи внедряют «доступную среду», то она становится более комфортной и для мамы с детской коляской, и для того, у кого, например, нога в гипсе.
Спартанско-шизоидного социума, состоящего из бодрых молодых людей одинаковой наружности уже не будет. В пример приведу фотографии Августа Зандера (1876-1964), признанного крупнейшим немецким фотохудожником первой трети XX в. из его документального фотопроекта «Люди XX века», где автор показал Германию времён нацизма в чистом виде, без распространённого тогда клише избранности арийской расы, поставив перед собой достаточно сложную цель – создать полный собирательный фотопортрет немецкой нации.
Его книга Лицо нашего времени была запрещена, а большая часть негативов уничтожена. Отсутствие избирательности в подборке образов стало причиной опалы во времена Третьего рейха – фотограф показывал слишком многое, что выпадало из идеологии нацистов. Посмотрев на неприглядный образ многих немцев, запечатленных на снимках, Гитлер запретил выпуск работ Зандера.
Одним из глобальных политических процессов, которые сегодня происходят в мире — это старение населения. Благодаря успехам медицины, люди живут дольше, а так же выживают те, кто по состоянию здоровья раньше не выживал, и это делает социум НЕИЗБЕЖНО более разнообразным, даже если это кому-то не нравится. И в этом диверсифицированном социуме люди не просто сосуществуют, они вместе работают, вместе находятся в публичных пространствах, в транспорте, на улицах, в учебных заведения, офисах и т.д. Такое общество сложнее в управлении и проживании внутри него, но оно должно быть гуманнее и терпимее. Разнообразие — это не благотворительность, а необходимость, которая обеспечивает нам развитие в новую эпоху.
Возвращаясь к нашей фотовыставке отмечу, что на ней представлена любительская серия «Взгляд» авторов-людей с инвалидностью — Ахмара Ахмедова, Шерзода Мадумарова, Алевтины Кутайкиной, Мухаммада Усманова и Фарангиз Камоловой. И это редчайший случай, я ни разу не видела среди фотографий ежегодных выставок работы перечисленных авторов или им подобных.
Да, есть отдельные мероприятия, где все творческие инициативы исходят от людей с особыми физическими или ментальными проявлениями. Но это всё больше похоже на некую сегрегацию, хотя есть мировой опыт «позитивной дискриминации», который и нам тоже давно пора активно внедрять, в том числе, и в арт-процессе, особенно на государственных площадках, что задало бы вектор инклюзивного, а значит разнообразного представительства в арт-сообществе.
Любительская серия «Взгляд» авторов-людей с инвалидностью. Фото со страницы The MAG https://themag.uz/
В простом понимании речь идёт о понятии «квота». Например, как упомянуто выше существует 3% квота для людей с ограниченными возможностями при приёме на работу на фирмах, предприятиях и т.д. Существуют гендерные квоты, этнические, где представители разных этносов или пола должны иметь представительства в органах власти, например. Иногда государство обязывает корпорации в своих органах управления тоже соблюдать определённую пропорцию между различными расами или гендерами. Политические партии обязуются в своих выборных списках не иметь более определённого процента представителей одного пола.
Есть незатихающий спор, хорошо ли это и правильно ли это. Не является ли «позитивная дискриминация» оскорбительной для женщин, инвалидов или этнических меньшинств, ведь их взяли (по мнению некоторых) не за их собственные достоинства, а за их социальный статус. Не есть ли это ограничение выбора избирателя, свободы творчества или ограничения бизнес-инициатив? На этот вопрос нет окончательного ответа ни в обществе, ни в научной среде.
Сторонники позитивной дискриминации говорят, что эти нормы призваны выровнять перекос настолько давний, что он сам по себе не выровняется естественным путём. То есть неравенство воспроизводит неравенство, бедность воспроизводит сама себя, как и многие виды социального зла. И если у вас принято считать, что начальником может быть только мужчина, а писать картины только здоровый человек с двумя руками, то вам трудно расширить сознание настолько, чтобы увидеть других людей в этих ролях.
Поэтому бывает полезно, когда вам это специально показывают и внедряют: вы видите людей, которые тоже рисуют, фотографируют, создают те или иные художественные объекты или ценности. То есть неожиданно появился кто-то, кто всё это показал и, на мой взгляд, это правильный путь. Когда нам рассказывают о чернокожих балеринах в танце «Маленьких лебедей», мы сегодня этому улыбаемся, но никто же их не пытается «обелить» белой краской, сделав похожими на белых лебедей буквально, при этом. И надо не забывать, что в 50-е экзотичным было видеть чернокожего ребёнка рядом с белым в американской школе.
Ещё есть одна закономерность из социальных наук и она в следующем. Всё видимое перестаёт быть страшным, а невидимое пугает. Есть целый ряд социологических исследований, из которых можно сделать вывод, что люди лично знакомые с «непохожими» на них при вопросе, нужно ли их всех содержать в специальных интернатах, отвечают в большинстве случаев, что конечно нет, может они и с особенностями, но точно не опасны и им просто необходима поддержка и защита их прав. Те, кто лично не знаком с инвалидами, как правило, склоняются к тому, что людей с ограниченными возможностями нужно содержать в каких-то особых, ограждённых от внешнего мира, условиях.
И из этого вытекает правильный вывод: всё зависит не от того, насколько вы гуманны или цивилизованный, образованный человек, а от того, есть ли у вас опыт взаимодействия или хотя бы свидетельства того, что особенные люди тоже, как и вы, нормально социально функционируют, или такого опыта у вас нет. Потому что всё чужое и незнакомое, всегда очень настораживает, а то и пугает, от него хочется изолироваться или даже истребить, поэтому задача сегодняшнего этапа инклюзии — это повышение видимости, как очень благого социального дела.
В этом смысле массовые мероприятия так же полезны, например такие как проводит фонд Zamon в виде ежегодного инклюзивного концерта Bir jamoa – «Одна команда» во дворце форумов «Узбекистан» в преддверии Международного дня инвалидов, где смысл инклюзии не в том, чтобы на сцене или в зале были исключительно люди с ограниченными возможностями, а главное, чтобы это было для всех, смысл равенства тут в том, что в «одной команде» и те, кому жизнь послала тяжёлые испытания, и те, кто не испытывает особых физических или ментальных трудностей.
Прежде чем отправлять статью редактору nuz.uz, я попросила выразить своё мнение о прочитанном моего давнего знакомого, очень особенного во всех положительных смыслах человека Данилу Бронского, ассистента предпринимателя, фрилансера и волонтера благотворительной организации «Пища Жизни». Вот его ответ:
«В целом, я очень даже согласен со статьёй. Все постоянно говорят про равенство, при этом никуда зайти толком нельзя, и смотрят на нас как на НЛО.
А про эти квоты я даже не интересовался особо. Потому что единственная ассоциация, связанная со всяческой помощью инвалидам, в том числе, и помощь с работой — это безнадега и уныние. Если самому себя в руки не взять и не пойти своим путем, пробивая стены, то тебя будет ждать лишь пускание слюней в инвалидном кресле.
Не зря в нашем менталитете принято давать деньги инвалидам типа «на удачу себе». Потому что привыкли уже, что инвалид — это что-то бедное и пускающее слюни. И впадают в шок, когда знакомятся со мной поближе.
Так что да, надо людей воспитывать, а не делать вид, что помогают инвалидам.»
Таким образом, обеспечение прав и соответствующих возрасту услуг, устраняющих барьеры на пути инвалидов, заявленные в пресс-релизе фотовыставки — пока только мечта.
И ещё немного из социальных наук. Политолог Екатерина Шульман: «Предыдущая экономическая формация была выстроена вокруг промышленного производства, вокруг производства массового и она требовала человека, который будет вписываться в эти рамки. То есть, она требовала человека, пригодного для конвейерного производства, поэтому массовость и унификация были необходимыми условиями её функционирования.
Сейчас мы видим другую экономику и ситуацию, другое социальное устройство, в котором те различия, которые раньше воспринимались как недостатки, как ущербность и как ограничения, сегодня наоборот являются преимуществами. Новая экономика выстроена вокруг сервиса, услуг, вокруг общения людей друг с другом».
Весь труд, который можно заменить машинами, будет заменён на условных «роботов». В будущем, самая главная профессия будет — Хороший Человек, человек коммуницирующий, способный выстраивать человеческие связи, чему-то обучить, вылечить, оказать другие услуги, то есть то, на что машина никогда не будет способна. И сегодня главными отраслями занятости населения в тех же США являются образование, здравоохранение, торговля, оказание бизнес-услуг, а производство занимает лишь четвёртое место.
И действительно, вот примерная картина занятости людей с ограниченным возможностями из их интервью:
— «Я работаю на двух работах: днем работаю менеджером в бухгалтерии в консалтинговой фирме, а вечером — оператором в службе доставки Evos»;
— «Я работал наборщиком, дизайнером, дизайнером-верстальщиком… Начал писать статьи… Затем отучился на курсах английского языка и американского жестового языка в Нью-Йорке…»;
— «Также работаю в двух местах: репортером в журнале Birsafda, единственном издании для слепых, и оператором call-центра обслуживания клиентов в компании Click…, хотел бы работать консультантом в Google или «Яндекс» в отделе разработки программного обеспечения для людей с ограниченными возможностями, тестировщиком выпущенных продуктов…»;
— «…устроилась оператором в интернет-магазин Arba.uz. Сейчас работаю в компании Evos оператором, принимаю входящие звонки, оформляю заказы на доставку и, если нужно, консультирую по каким-то вопросам.»
Мир за последние 150 лет сильно изменился. В Российской Империи к 1917 году больше 90% трудящихся были крестьяне, в США к этому времени в сфере сельского хозяйства было занято 50% людей. А сегодня только 5% трудоспособного населения США занято в сфере с/х и это, как правило, не физический труд, а логистический и управленческий. Сегодня же класс-гегемон — это офисные работники, городской обслуживающий управленческий труд, их большинство, они не только заменили сельхозрабочих, но и превысили их по численности.
Мы пока что очень далеки от передовых стран мира, у нас в сельском хозяйстве задействовано 44% населения, но и Узбекистан не избежит больших мировых трендов, нас ждёт дальнейшая урбанизация, лично я в этом не сомневаюсь.
Если продолжать говорить о мировых трендах, а это своеобразный вектор, многие развивающиеся страны, в том числе и мы, пока не слишком-то под него подпадают, то предыдущая экономическая формация была выстроена вокруг промышленного массового производства и она требовала человека, который будет вписываться в эти рамки. Сейчас мы видим другую экономику и другое социальное устройство, в котором те различия, которые раньше воспринимались как недостатки, как ущербность и как ограничения, являются наоборот, преимуществами.
И хотелось бы закончить статью цитатой из статьи Андрея Мозжевитинова «Инклюзия – это «война с самими собой»:
1. Изменения в образовании в виде перехода к инклюзии — это частность, одно из проявлений будущих изменений, которые должны затронуть всё общество, все сферы жизни человека.
2. Разделение людей по медицинским показателям — не обосновано. Такое разделение нарушает права человека.
3. Нужно менять коренные устои образования, культуры и всего общества.
4. Общество и его нормы должны меняться под индивидуальные требования. Именно так, а не наоборот — когда индивид должен подстраиваться под общество, в котором он живет.
5. Инклюзия нужна по разным причинам — это благие морально-нравственные преобразования общества, движение вместе со всем миром к великой цели, а также материальная выгода для сторонников и судебная ответственность для противников. Принцип кнута и пряника.
6. Противоречия между коррекционным образованием и общим образованием, которое хотят сделать целиком инклюзивным, — это искусственно созданный конфликт. На самом деле конфликта не существует.
7. Инклюзия внедряется вполне официально — государственные служащие в государственных учреждениях на государственные деньги делают эту работу.
Белла САБИРОВА
Источники:
Статья Екатерины Спрыковой (THE MAG): «Инклюзивное трудоустройство: как устроиться на работу людям с ограниченными возможностями?»
Август Зандер – отец-создатель документального портрета
Сельское хозяйство Узбекистана
Инклюзия в новом мире: Екатерина Шульман и Екатерина Мень на Санкт-Петербургском культурном форуме.
Инклюзия и границы доступного, школьные рaсстрелы и домaшнее нaсилие: интервью с Екатериной Шульман, радио Sputnik
