Триумф и трагедия Алексея Куропаткина
Из цикла Туркестанские генерал-губернаторы
Перемены участи
Опала продлилась год. Всё это время лишь один вопрос терзал Куропаткина, — в чём причина поражения русской армии от японцев. Российская общественность во всём обвиняла командующего, сделав того “козлом отпущения”. В течение нескольких лет после русско-японской войны, Куропаткину пришлось защищать свою честь и достоинство, шесть раз вызывая на дуэль своих обвинителей, в числе которых был, в частности, С. Ю. Витте. Ещё в Шешурине, Алексей Николаевич приступил к грандиозному труду “Отчёты о русско-японской войне”, вылившемуся в четыре объёмистых тома, где попытался ответить на мучивший его вопрос и подробно проанализировать причины неудач в войне с Японией. Книга впервые была издана в 1907 году в Варшаве. Николай II прочитав первые два тома, приказал: “Отчёты генерала Куропаткина никоим образом не должны сделаться достоянием всех, пока не появится в печати официальная история русско-японской войны”. Это решение поддержало и военное министерство, опасаясь негативного влияния на армию.
Генерал Ермолов по этому поводу написал: “Если отчёт появится в войсках и обществе, то вред его будет огромен”. Ему вторил генерал А.З. Мышлаевский, отмечая, что “в настоящее время, когда со стороны врагов порядка делаются постоянные усилия революционизировать армию, сочинение генерал-адъютанта Куропаткина в случае его распространения сыграет этому в руку. Оно будет гибельно для духа многих войсковых частей и даст богатый материал для грязной полемики”. И работа Куропаткина была на три года закрыта для широкой общественности – вплоть до 1910 года.
В 1906 году в Шешурино приезжает флигель-адъютант Его Величества князь А.П. Трубецкой с депешей, в которой Куропаткин уведомляется, что ему разрешено проживать там, где он пожелает. В послании императора содержалось приглашение на приём в Зимний дворец. Опала закончилась и 21 декабря Алексей Николаевич предстал перед императором. Более часа продолжалась беседа и в конце
Куропаткин попросил царя простить и себя, и армию за то, что “мы в данный нам срок не доставили России победы”. На что Николай II ответил: “Бог простит, но помните, что победители всегда возвращаются с венком лавровым; побеждённые с венком терновым. Несите его мужественно”. После чего встал было вопрос о назначении Куропаткина на Кавказ, но оно так и не состоялось. Терновый венец, видимо, перевесил.
В 1906 году Алексей Николаевич назначается членом Государственного совета, но эта синекура его не особенно прельщала и в том же году он уезжает в своё имение и безвылазно живёт там почти 10 лет, до 1915 года, лишь изредка наезжая в столицу, чтобы поработать в архивах, полностью посвящая себя литературной работе. Именно в это время Алексей Николаевич создаёт свои самые значимые труды. Издаётся, уже упоминаемая нами работа “Отчёты генерал-адъютанта Куропаткина о русско-японской войне”, затем “Четыре задачи русской армии”, в котором военный аналитик пытался обосновать мысль о необходимости для России проводить внешнюю политику, отвечающую её национальным интересам. В 1910 году Куропаткин издаёт трехтомное сочинение “Задачи русской армии”, в которой осмысливает исторические пути России. Ещё через три года выходит последняя дореволюционная работа генерала-учёного — “Русско-китайский вопрос”. Но эта плодотворная деятельность отнюдь не означала, что Алексей Николаевич жил в своей вотчине этаким схимником-отшельником. Он занимался и общественной деятельностью.
Как член Государственного совета, напрямую направлял докладные записки многим министерствам и ведомствам по вопросам, касающимися военного строительства. В Шешурино его навещали бывшие сослуживцы и общественные деятели и он постоянно находился в курсе дел армии и внешней политики страны. Да и наезжая в Петербург непременно посещал многие влиятельные дома, где неизменно был желанным гостем. А 19 июля 1914 года Куропаткин приезжает в столицу специально. В этот день на его квартире, которую он снимал с 1905 года был назначен большой прием. О нём заранее объявили многие российские газеты. Общественность собиралась отметить 50-летие военной и политической деятельности генерала.
Кроме официальных гостей на юбилее присутствовала большая группа соратников Куропаткина по русско-японской войне. Менее чем через месяц после этой даты началась Первая мировая война и Алексей Николаевич пишет прошение на имя императора: “Не теряю надежды … получить любое назначение в начавшейся войне”. Однако пройдёт год, прежде чем желание старого солдата осуществится. Задержка произошла из-за неприязненного отношения к нему Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. Дожидаясь решения, Куропаткин не сидел, тем не менее, сложа руки. Вместе с остальными членами Государственного совета, на собственные средства им был организован образцовый лазарет для тяжелораненых офицеров, в котором, в частности, работала его младшая дочь — Елена.
В августе 1915 года император Николай II вступает в должность Верховного главнокомандующего действующей армии и флота и прошение Алексея Николаевича было удовлетворено. К этому времени было решено в кратчайшие сроки создать крупные стратегические резервы в тылу страны. По предложению начальника штаба армии генерала М. В. Алексеева формируются три отдельных резервных корпуса, в том числе гренадёрский. Его командиром и назначается генерал Куропаткин.
Некоторые сведения об этом периоде жизни нашего героя можно узнать из интереснейших воспоминаний командира 6-й батареи корпуса, Б. В. Веверна. Вот что он пишет: “Я сижу на наблюдательном пункте командира корпуса генерала-адъютанта Куропаткина. Мне приказано познакомить его с неприятельскими позициями, указать более сильные и более слабые места, средства защиты и прочее. Генерала Куропаткина сопровождает командир бригады генерал Б. Семнадцать лет я не видел генерала-адъютанта Куропаткина. Как сильно он изменился: вместо худощавого, еще молодого брюнета, каким я его помнил, я встретил рапортом седого, отяжелевшего старика. Не годы, видимо, а тяжесть пережитого так быстро состарило его. Тем не менее личное его обаяние сказалось с первых же слов и не оставляло меня всё время пока я, насколько мог, удовлетворял его бесконечную любознательность и поражался его быстрыми выводами и точными заключениями.
— Ну, теперь я хочу посмотреть вашу батарею, — заявил мне генерал Куропаткин.
Пока он, в санях, делал объезд по дороге, я проскакал, по снежным сугробам, на позицию 6-й батареи напрямик и опять встретил ого рапортом.
— Вы меня поражаете, — сказал генерал Куропаткин. — Каким образом очутились на батарее раньше меня?
— Проехал по прямой линии, — Генерал Куропаткин рассмеялся.
И здесь он проявил удивительное внимание и заботливость к нуждам солдат и, когда он уехал, долго еще люди не могли успокоиться, вспоминая его разговор, расспросы, ласковую его улыбку”.
Веверн вспоминает ещё об одном увлечении Алексея Николаевича: “Генерал Куропаткин очень любил шахматную игру – пишет он. — В лице нашего командира бригады он встретил такого же любителя этой игры, как и он сам и поэтому, довольно часто, мы видели генерала у себя в гостях и всегда удивлялись поразительному спокойствию и выдержке, вместе с изысканной воспитанностью, этим отличительным чертам его характера.
Недолго пробыл он у нас командиром корпуса. Однажды мы получили уведомление, что генерал адъютант Куропаткин получил какое-то высшее назначение и покидает корпус. От частей Гренадерскаго корпуса было приказано выслать к месту расположения его штаба, для того, чтобы проститься с генералом, по сводному батальону от дивизии и по сводной батарее, от артиллерийской бригады. В командование нашей сводной батареей вступил я. Было видно, что старику жаль расставаться с корпусом, к которому он уже успел привыкнуть и в котором, он чувствовал, все его любят.
— Я просил Государя Императора оставить меня на месте, но Государь не нашел это возможным. Тогда я просил оставить меня до тех пор, пока мы не возьмем Барановичей, но и на эту мою просьбу, со стороны Государя Императора, последовал отказ, — грустно сообщил нам генерал Куропаткин”.
Новое назначение, полученное Куропаткиным — командующий 5-й армией Северного фронта. Но и в этой должности Алексей Николаевич находился недолго — в связи с болезнью командующего Северным фронтом генерала Рузского, Куропаткин назначается на его место, а 6 февраля и главнокомандующим армиями Северного фронта, занимавшими линию вдоль Западной Двины и защищавшими путь к Петрограду.
Каких-то лавров на полях сражений Первой мировой войны Алексей Николаевич не снискал, но и особых неудач не испытал. Как он самокритично о себе сказал: “Переэкзаменовка не удалась”.
Но солдаты обожали своего командующего. Вот что писал в одном из репортажей корреспондент “Нивы”: “Я прежде всего отправился в ту армию, в состав которой входил корпус генерал-адъютанта А. Н. Куропаткина, ныне назначенного из командиров корпуса непосредственно в главнокомандующие армиями Северного фронта. И действительно, всё то, что я увидел в корпусе А. Н. Куропаткина, было в высшей степени поучительно и интересно. В каждой мелочи жизни солдата был виден дух великого человека, стоящего во главе корпуса, каждая мелочь была проникнута заботой и продумана отцом-командиром. Приехав в штаб корпуса Куропаткина, я сейчас же был принят радушным хозяином в его скромной рабочей комнате. Простой дубовый стол, покрытый листами пропускной бумаги и заваленный грудой книг, карт и различных бумаг, заменял ему письменный стол; железная кровать, несколько стульев и два-три вазона с цветами – вот та обстановка, среди которой жил и работал на фронте А. Н. Куропаткин в 1915-1916 годах”.
Летом 1916 года, находясь в своём штабе во Пскове Куропаткин неожиданно получает депешу из Мерва от давней своей знакомой, туркменской ханши Гульджамал с отчаянной просьбой защитить туркмен от объявленной мобилизации мужского населения Туркестана на окопные работы. В послании говорилось: «От времени бытности Вашей Начальником Закаспийской области текинский народ, и я лично привыкли обращаться к Вам, как к отцу, во всех наших нуждах, как великих, так и малых. Ныне, перед лицом беспримерного несчастья, грозящего текинскому племени, обращаюсь к Вашему Высокопревосходительству, по уполномочению текин Мервского уезда, с горячей мольбой ходатайствовать перед Его Императорским Величеством об отсрочке призыва до конца сбора хлопка или до иного срока, который дал бы возможность всем текинам освоиться с мыслью с новой повинностью и распределить исполнение таковой между отдельными лицами согласно требований справедливости. Возможное промедление в сборе текинцев может быть истолковано в дурном для текин смысле, и им в этом случае грозит суровая военная репрессия».
Алексей Николаевич, совершенно не предполагая последствий, переслал депешу в Ставку Алексееву, а копии министрам Военному и Внутренних дел с просьбою доложить Государю своё ходатайство отсрочить призыв на работы до осени. Результат оказался совершенно неожиданным — 22 июля 1916 года Куропаткин назначается Туркестанским генерал-губернатором, командующим войсками Туркестанского военного округа и войсковым наказным атаманом Семиреченского казачьего войска.
Начинался новый этап его биографии.
Продолжение следует
На заставке: Генерал-адъютант А. Н. Куропаткин с офицерами авиадивизиона 12-й армии Северного фронта. Фотография неустановленного мастера. 1916 г.
В.ФЕТИСОВ
