Сыщики раскрыли убийство, совершенное пять лет назад. За это время арестованный, Тимур Акаев, свои былые «подвиги» успел выбросить из памяти. Когда на его руках щёлкнули наручники, он упрямо твердил:
— Меня интересует только бизнес, понимаете? Только бизнес.
— Ты продаёшь вино, тюль, обувь, — не возражал я, — это неплохо. Но давай вспомним август 1989 года.
— Август?… Дела фирмы забросили нас, кажется, в Латвию…
Я выложил на стол кипу документов:
— Могу твою память освежить. Далее предлагаю тебе всё рассказать начистоту и оформить явку с повинной.
— Оформить явку, — ахнул Тимур, — в чём мне признаться?
— Тогда приступим к чтению материала, — ответил я. — Доказательства твоей вины собирал майор Бабаев, он и огласит показания свидетелей.
Инспектор нашёл нужный лист:
— Вот объяснение Юрия Ульман. Старик живёт на улице Тимирязева, дом три, квартира сто пятнадцать. Адрес тебе что-нибудь говорит?
Акаев мотнул головой:
— Нет.
— Дед написал: «… ночью в квартиру ворвались несколько парней. Кто-то из них ударил меня, затем пырнул ножом. Гвалт услышал сосед… Бандиты выпрыгнули в окна. Один злодей упал на железный кол и умер…».
Тимур обхватил голову:
— Дальше не надо.
— Нет уж, вспоминай. Старик узнал тебя по фотороботу.
— Хватит, — голосил Акаев, — остальное расскажу сам.
Я протянул ему фотографию:
— Остальное не нужно. Этот снимок увековечил рожу третьего подельника. Его кличка Вампир. На угнанной машине вы перевернулись. Он испустил дух, а ты с места аварии удрал. Однако сейчас труп громилы нас не интересует. Мы хотим растолковать мотив, который помог тебе завязать с преступностью.
— Я намеревался жить честно, — лепетал кадр, — иметь своё дело, вступить в брак.
— После смерти Вампира группа распалась, — продолжил я, — и для тебя наступил славный момент лечь на дно. К тому времени ты сколотил монету и решил отгрохать магазин. Эти факторы определили выбор дальнейшей стези… Из всей банды не угомонился лишь твой четвёртый приятель, Фома. Журавлёв собрал кучку негодяев и ещё долго убивал антикваров.
Парень расширил глаза:
— Откуда… вы знаете?
— Откуда? – такой вопрос мне задают часто, — это мой секрет. Но ты видишь, угрозыск не дремлет. Мы собираем улики годами, и неспроста во время допроса предлагаем зэку раскаяться. Однако сейчас давай август на минуту забудем, он меня пока не интересует, заострим внимание на апреле того же года. Поведай, как вы шлёпнули сторожа.
Лицо арестованного исказила ненависть.
— Фома, падла, колонулся.
Я не спешил сказать «да, колонулся». Тимур испытал шок. Чтобы остыть, ему была нужна пауза.
Наконец, мужчина выдохнул:
— Уголовка работает здорово… врать нет смысла.
Бабаев включил магнитофон:
— Запишем твою исповедь. Назови фамилии членов банды.
— Стоит ли повторять? — мямлил кадр, — вам и так всё известно.
Тимур был прав. Прежде чем выйти на след Фомы, сыщики ухлопали три года. Наш упорный труд, естественно, не пропал даром — позже, во время следствия, Журавлёв признал себя виновным по тридцати эпизодам насилия. Правда, он вилял, но в итоге, уповая на снисхождение, вспомнил даже мелочи, касающиеся убийцы охранника. «Бабая грохнул Тимур, — сквозь зубы цедил Фома, — у него и револьвер есть. Кстати, этот чувак сегодня женится».
Допрос мы проводили утром, а уже днём опер мне сообщил, что Акаев из загса вернулся.
Непредвиденная история озадачила моё руководство, нам не приходилось арестовывать жениха во время свадебной церемонии. Мы понимали ситуацию, но Тимур мог уловить неладное и вещественные доказательства уничтожить.
Мой шеф свою позицию не определил.
— Георгий, делай как тебе велит совесть, — махнул он рукой.
Такое «чёткое» указание имело двусмысленный характер: долг меня обязывал арестовать бандита, совесть — веселье не омрачать.
Я напомнил Акаеву:
— Тем не менее расскажи всё сам.
Молодой человек глотнул воды.
— До тридцати лет я не женился, искал клёвую невесту …
Бабаев его перебил:
— Что значит клёвую?
— Хотел встретить бабу из семьи миллионера. Мне были нужны деньги, много денег, я алкал раскрутиться на всю катушку. И такая графиня сыскалась. Её отец владел винным заводом. Будущий тесть доверил мне сбыт готовой продукции, а далее сулил место директора. Торговать вином занятие беспроигрышное. Его пьют на каждом углу. Алкоголь приносит доход фантастический, этот навар мне снился… В целом, всё шло по плану: я ремонтировал дом, завез мебель, согласовал в ресторане меню. Но на каком-то этапе сглупил, не выбросил телевизор «SONY»… он хранился в подвале. Эта вещь краденая. Прикинув астрономическую стоимость техники, я не дерзнул от неё избавиться.
Тимур прервал исповедь и, утирая катившийся пот, молвил:
— Сторож убит… за двадцать коробок «SONY».
Я помнил деда, на теле которого эксперт насчитал восемь ран. Бандиты его искромсали финкой, и вывезли приёмники. Злодеев мы искали долго, но всё же их нашли.
В день бракосочетания Акаева я показал его брату санкцию на арест. Мужик упал передо мной на колени, заклиная «чёрствого милиционера одуматься».
Я «взялся за ум» и решил оставить в числе гостей Тимура своих ребят. Они получили мою команду: жениха задержать утром.
В ходе допроса Акаев подписал бумаги, глянул на Бабаева и воскликнул:
— Так вот отчего меня сразу не повязали! Дали невесте шанс … стать женой.
Бабаев отвёл злодея в камеру. Я снял туфли и лёг на жёсткий диван. После допроса бандитов, совершивших сотню злодеяний, хотелось одно — спать.
Георгий Лахтер (Мирвали Гулямов)
Ташкент — июнь, 1994 год
