Триумф и трагедия Алексея Куропаткина
Из цикла Туркестанские генерал-губернаторы
На половине пути
Двое суток потратил Алексей, находясь в Джизаке, на подготовку похода: закупали фураж, провиант, водоподъёмные средства, палатки. Лошадей купили, какие нашлись, надеясь приобрести хороших в Хивинском ханстве. Наконец, лично всё проверив, Куропаткин даёт команду на отправку.
Рано утром, 24 октября, отряд отправился в дорогу. Путь в Петро-Александровск лежал через пустыню Кизил-Кум, по тому же маршруту, каким в 1873 году прошли Туркестанские войска под командованием Кауфмана.
Погода благоприятствовала русскому отряду: стояла прозрачная, ясная осень с холодными ночами и утрами. Каждый день, встав с восходом солнца и наскоро выпив чаю, садились на лошадей и двигались дальше, по дороге обгоняя верблюдов, уходивших с ночлега раньше.
На границе с бухарскими владениями, отряд встретил Нуратинский бек при полном параде, со свитой в раззолоченных халатах, сидящих на убранных золотом лошадях.
Среди безжизненной пустыни, для встречи русских воинов был раскинут целый лагерь из зелёных палаток и юрт, устланных коврами. Куропаткина и офицеров провели в огромную шёлковую палатку где уже был накрыт стол, уставленный горячими кушаньями с бесчисленным множеством фруктов и сластей. Бек сыпал цветами восточного красноречия, говоря, что Великий эмир строго приказал им заботиться о благополучии своих дорогих гостей, так как Россия и Бухара издавна составляют одно целое и нераздельное государство, связанное узами тесной дружбы. Нижним чинам был роздан, только что приготовленный плов. Подобные торжественные встречи продолжались во всё время пока войска шли по бухарским пределам. Не доезжая до Хал-атинского урочища отряд догнал джигит из Самарканда с письмом от генерала Иванова. В письме начальник Зерафшанского округа уведомлял, что большая партия конных и пеших текинцев на верблюдах переправилась через Аму-Дарью выше Питняка и в данное время хозяйничает среди российских подданных правого берега: туркмен и кызыл-кумских киргизов. Куропаткин отнёсся к этой информации более чем серьёзно, и дальнейшее продвижение отряда проходило с военными предосторожностями. Вперёд и назад, в качестве разведчиков, высылались по одному казаку и джигиту. На ночь из верблюжьих тюков устраивался маленький вагенбург (укрепление из повозок для обороны от противника), выставлялись часовые, Один из офицеров назначался дежурным и не спал всю ночь.
От Адам-Крылгана до озера Сардоба-Куль потянулись высокие барханы сыпучего песка. Этот путь никогда не забудут участники Хивинского похода. До сих пор тут и там можно было увидеть груды верблюжьих костей, указывающих направление армии Кауфмана.
Скоро на горизонте показались Уч-Учакские холмы, с которых открывался вид на красавицу Аму-Дарью, на другом берегу которой тёмным пятном вырисовывались Питнакские сады. Навстречу отряду выехал седобородый старик – комендант крепости на озере Сардоб-Куль. Он рассказал, что два дня назад туркмены нападали на крепость, но были разбиты и теперь бродят недалеко в окрестностях. Куропаткин приказал выслать по берегам озера разъезды, которые подтвердили слова старика — следы пребывания шайки были еще свежими. Тем не менее ночь прошла спокойно и на следующий день, сделав ещё два больших перехода по берегу Аму-Дарьи, отряд, 8-го ноября, прибыл в Петро-Александровск.
Город этот был заложен в 1873 году и был назван в честь императора начавшего, и императора, закончившего покорение Хивинского ханства. В городе шла оживлённая подготовка отрядов к походу в Ахал-текинский оазис, поскольку 2 октября начальником Амударьинского отдела полковником Гротенгельмом от командующего войсками округа получена телеграмма, в которой предписывалось сформировать из войск Аму-Дарьинского отдела отряд в 3 роты пехоты, две сотни казаков при 3-х ракетных станках и 2-х орудиях. Начальником этого отряда, назначался командир Туркестанской стрелковой бригады — полковник Куропаткин. Отряду присваивалось название Туркестанского действующего. А за полгода до прибытия в Петро-Александровск Куропаткина, туда подошли из Самарканда три сотни 2-го Уральского полка под командованием подполковника Гуляева.
Таким образом, когда до места сбора дошёл Алексей, к походу, практически, всё было готово. Закуплены ватные хивинские халаты, тёплые сапоги, пошиты меховые шапки для пехоты, и, конечно, собраны верблюды. За некоторыми вещами, как на пример турсуками (кожаные мешки), кожаными вёдрами и шубами, пришлось посылать в Бухару, поскольку в хивинском ханстве их производство было недостаточным. Для подкрепления сил слабых верблюдов в пустынных местах были заготовлены так называемые верблюжьи консервы „Кунджура» (выжимки из кунджутного масла).
Нельзя сказать, что Куропаткин не доверял начальникам подразделений, тем не менее, перед выступлением он лично проверил готовность отряда к походу: принимал и тщательно осматривал каждого верблюда, верблюжьи сёдла и арканы, требуя в обязательном порядке по 2 длинных волосяных аркана на каждое верблюжье седло.
— Верблюды-то плохи — замечал командующий уездному начальнику Чеботарёву. — Вот этих, совсем взять нельзя: они никуда не годятся.
— Этти?! – с уральским диалектом отвечал Чеботарёв — Шохрани Бог! Помилуйте! Этта, можна шкажать просто корабль, а не верблюд! Ей Богу! Извольте хоть шию минуту приказать вьючить, — пойдет куды угодно! Конечно, они шичас, маленечко пугаются, от этого вам так и показывается.
— Конечно, любезный Фрол Фёдорович, — усмехался Куропаткин, — может быть, ваши корабли и хороши, но нам плыть на них опасно, потрудитесь-ка нам поскорее дать других.
— Как вам угодно, шию минуту».
И сконфузившийся Чеботарёв отправлялся исполнять приказ.
Проводников-туркмен Куропаткин отбирал, также сам, подробно экзаменуя каждого желающего получить эту должность. Развернув на крыльце дома карту Алексей просил кандидата схематически начертить на земле маршрут отряда и подробно рассказать о всех встречающихся по дороге колодцах и урочищах, а также местности внутри Ахала. Платили проводникам хорошо, поэтому желающих было много и отбор проходил жёстко.
10-го ноября Куропаткин официально вступил в командование отрядом и провёл смотр войск, после чего те прошли перед командующим церемониальным маршем. Туркестанский действующий отряд, назначенный для участия в экспедицию против туркмен-текинцев состоял из следующих подразделений: 1-я рота 13-го Туркестанского линейного батальона, 3-я рота 5-го Туркестанского батальона, 1-я сотня 1-го полка Оренбургского казачьего войска, 5-я сотня 2-го полка Уральского казачьего войска, взвод 4-й батареи 1-й Туркестанской артиллерийской бригады (горный). Ракетный взвод казаков Оренбургского казачьего войска. Тридцать пять штаб – и обер-офицеров и 849 нижних чинов. Обоз состоял из 900 верблюдов, на части которых должна была ехать пехота. Дополнительно в отряде состояли 4 проводника, 15 джигитов и 153 лауча (верблюдовожатых). Ещё одно подразделение — 3-я стрелковая рота 13-го батальона, должна была присоединится по пути на колодцах Чаглы.
В этот же день от Скобелева была получена телеграмма, в которой командующий Ахал-Текинской экспедицией, сообщал, что ждёт отряд Куропаткина к началу боевых действий. Тут же была отбита ответная телеграмма, в которой уведомлялось, что отряд выступает 12 ноября. Ну, а накануне полковник Гроттенгельм устроил прощальный вечер. В просторных комнатах, бывшего ханского дворца, собралось все небольшое петроалександровское общество. Благодаря широкому гостеприимству и радушию хозяев вечер прошел чрезвычайно оживлённо и весело. За ужином, после официальных здравиц, были сказаны горячие, задушевные слова, искренние пожелания успеха и военной удачи. Пожалуй, нужно сказать два слова об Александре Александровиче Гроттенгельме. заслуженном боевом офицере, участнике Крымской войны. Во время Хивинского похода 1873 года он командовал 2-м оренбургским линейным батальоном. Отличный знаток Азии и её жителей, Гроттенгельм 10 лет прослужил начальником Аму-Дарьинского отдела, зорко следя за Хивой. Хивинские сановники безмерно уважали Музафат-Хакима, как они его называли и даже сам хан в важных делах, ничего не делал без совета полковника.
Холодным ранним утром 12-го ноября петроалександровцы высыпали на улицы города, чтобы проводить уходящих в поход воинов. Как пишет очевидец: “На площади служили молебствие, войска были выведены с ружьями, знаменами, отдали честь отряду и прошли мимо друг друга церемониальным маршем. после чего отряд, свернувшись в походную колонну, с музыкою и песнями тронулся в далекий путь. Всё население высыпало провожать уходящие войска; жёны, дети и товарищи шли вместе до самого ночлега. Провожающие землячки и друзья шли рядом, усердно угощая водочкой себя и земляков; у многих в виде резерва, из карманов шаровар торчали горлышки бутылок. — „Прощайте, тетушка Ивановна! Не поминайте лихом!» — кричал запевала головной роты бравый ефрейтор высокой бабе, стоявшей возле кабачка; и затем вдруг, откашлявшись и тряхнув головой, молодецки затянул с коленцами любимую Скобелевым песню”.
Вскоре Петро-Александровск скрылся за пыльной пеленой. Впереди была неизвестность.
Продолжение следует
На заставке: Экспедиция ахалтекинского отряда против туркмен Теке. Представители частей, входящих в состав экспедиции. (с наброска А. М. Алиханова, рис. Шаваз, гравюра П. Зубчанинов). “Всемирная иллюстрация”, 1880 г.
В.ФЕТИСОВ
