Смена власти в Таджикистане уже на подходе

Вот уже несколько лет общественность и СМИ обсуждают вопрос смены президентской власти в Таджикистане. Казалось бы, практически все признаки транзита уже были названы, а по длительности президентства Эмомали Рахмон, впервые официально избранный 6 ноября 1994 года, уступает лидерство лишь Александру Лукашенко. По сроку нахождения на первом посту государства их опережают лишь несколько лидеров стран Африки, а примерно половина населения Таджикистана родилась и живет при президенте Эмомали Рахмоне.

О сыне президента Рустаме Эмомали впервые всерьез заговорили, как о преемнике первого лица в 2018 году, когда поправкой к Закону о выборах президента возраст кандидата был снижен с 35 до 30 лет. Сегодня ему 37 лет и он прошел все возможные ступени карьерного роста, заняв  должность второго человека в государстве. К вполне законным демократическим процедурам неомонархии в странах СНГ уже привыкли. Нынешние лидеры Азербайджана и Туркменистана – сыновья бывших президентов, и назначения на руководящие посты детей и родственников высокопоставленных чиновников в СНГ сегодня не редкость. Удивляться здесь не стоит – людям свойственно передавать высокие должности однокурсникам, землякам и родственникам, то есть тем, кого знают, кто лоялен, кто может закрыть глаза на ошибки и кому можно доверять.

Полученный Рустамом Эмомали политический опыт и его личные встречи с лидерами ряда государств уже позволяют ему избраться президентом. Вспоминая несогласованность казахстанских элит во время кризиса в январе 2022 года, директор Информационно-аналитического центра по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве Дарья Чижова полагает, что «январские события в Казахстане подсветили роль силового блока и ту опасность, которую он может нести». Какими сегодня являются отношения Рустама Эмомали с силовыми структурами Таджикистана, особенно с главой ГКНБ генералом Саймумином Ятимовым, – сказать сложно. Но по ряду признаков, баланс между Рустамом Эмомали и силовиками, в основном, уже достигнут.

В середине 2024 года уместно вспомнить, что «политическая лужайка» для сына президента за 10 предыдущих лет была основательно расчищена, и на выборах президента 2013 года политический вес Эмомали Рахмона действительно перевешивал всех зарегистрированных кандидатов, даже вместе взятых. Ближайший конкурент Эмомали Рахмона от партии коммунистов получил на выборах только 5 % голосов. Кандидат от объединенной оппозиции Ойнихол Бобоназарова не была допущена к выборам, социал-демократы во главе Рахматилло Зойировым, недавно ушедшим из жизни, объявили о бойкоте выборов. Не участвовал в 2013 году в выборах президента и лидер единственной в СНГ Партии исламского возрождения Таджикистана, а сама партия позже была запрещена и признана террористической. Стоит заметить, что ушедший из жизни в 2015 году экс-глава Центра стратегических исследований Сухроб Шарипов выразил сожаление, что Ойнихол Бобоназарова не участвовала в выборах – ему интересно было бы узнать, какой процент населения поддержал бы оппозицию. И, наконец, в ходе подготовки к транзиту власти в 2020 году оставил свой пост второй человек Таджикистана — председатель верхней палаты парламента Махмадсаид Убайдуллоев.

Как полагают наблюдатели, в 2024 году старых проблем в Таджикистане меньше не стало, и все они достанутся Рустаму Эмомали. А проблемы действительно серьезные. Таджикистан продолжает быть тесно связанным с Россией, но курс национальной валюты сомони сегодня не привлекателен. Если раньше за 1000 российских рублей давали 162 сомони, то уже несколько месяцев за 1000 рублей дают примерно 120 сомони. Объем денежных переводов трудовых мигрантов из России, который достигает 45% ВВП республики, повлиял на отток мигрантов на родину, а ситуация после массовой гибели россиян 22 марта 2024 года в «Крокус Сити Холле» в Москве усугубила этот отток. Руководство Таджикистана было всерьез встревожено возвращением массы безработных людей в страну, и лишь к концу июня ситуация несколько смягчилась. Тем не менее, для поддержания экономики весной 2024 года Таджикистан был вынужден продать значительную часть  золотого запаса.

Среди старых и новых проблем – тревога за южную границу, за возможную вспышку радикализма (с которым решили бороться запретами), проблема зависимости от Китая и роста числа китайских предприятий (что, скорее, можно считать не проблемой, а благом). Проблемой остается достройка Рогунской ГЭС, для чего требуется 6 миллиардов долларов, которых пока нет. Общую ситуацию несколько обнадеживает завершение работ по демаркации и делимитации общей границы с Кыргызстаном. Но стабильность, как известно, бывает только на кладбище и транзит власти рано или поздно произойдет, поэтому Рустаму Эмомали предстоит весьма сложная работа. Со сроками передачи власти в Таджикистане СМИ и политологи ошибались много раз, однако, с высокой степенью вероятности уже можно ожидать, что транзит произойдет в течение нескольких месяцев во второй половине 2024 года. И вот почему.

Находясь на посту лидера, за 30 лет Эмомали Рахмон явно устал, и было бы странно, если бы это было не так. Интересы всех основных геополитических игроков известны и не будут меняться. Поэтому от нового состава команды Рустама Эмомали можно ожидать лишь омоложения кадров, но не смены курса, который заложил Эмомали Рахмон, причем этот курс будет контролироваться самим Эмомали Рахмоном и управляться им.

Находясь на посту президента, Эмомали Рахмон может дождаться реализации национальной идеи — завершения строительства Рогунской ГЭС, однако шансы не высоки, да и вряд ли это нужно. Гораздо больше Эмомали Рахмон уже сделал, почти полностью изменив облик столицы Таджикистана города Душанбе (насколько это удалось – отдельная тема). В числе новых признаков скорой смены власти – сдача в эксплуатацию в 2024 году в центре Душанбе комплекса новых зданий парламента и правительства Таджикистана. На это строительство Таджикистан получил один из самых больших грантов, которые когда-либо выдавал Китай – 220 миллионов долларов. В числе очередных признаков – предстоящий саммит Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС) 3 – 4 июля в Астане с участием президентов стран, входящих в ШОС, и эту встречу можно обставить, как торжественный последний саммит Эмомали Рахмона.

Кроме того, громким может стать июльский визит китайского лидера Си Цзиньпиня в Таджикистан, куда китайский лидер прилетит, скорее всего, после саммита ШОС. Можно предположить, что в ходе этого визита будет принято решение о долевом участии Китая в достройке Рогунской ГЭС и о новых деньгах для подключения Таджикистана к выходу Поднебесной в Европу по Транскаспийскому коридору и по железной дороге «Китай – Кыргызстан – Узбекистан», что согласуется с мегапроектом «Один пояс, один путь». Таким образом, если президентство Рустама Эмомали будет таким же долгим, можно будет уверенно говорить о том, что деньги у Китая брал Эмомали Рахмон, а думать, как и чем их вернуть – будет Рустам Эмомали.

Политические обозреватели обратили также внимание на ряд произошедших в июне арестов и задержаний известных политических деятелей Таджикистана, включая бывшего лидера Демократической партии Саидджафара Усмонзода, — одного их кандидатов на выборах президента в 2013 году. Повод для этого назван нешуточный — возбуждено дело о «насильственном захвате власти». Тем не менее, вряд ли арестованные и задержанные будут отданы под суд – все это может быть лишь предупреждением возможным конкурентам Рустама Эмомали. Что же касается еще одного признака скорой смены власти в Таджикистане – во второй половине 2024 года вполне возможна встреча президента России и Рустама Эмомали, которого к президентству готовили несколько лет, и такая встреча стала бы заключительным финалом транзита.

Андрей Захватов, эксперт по Центральной Азии