Заканчивается год, в котором было много интересных событий и мероприятий, в том числе и с участием наших авторов, в том числе Ало Ходжаева, свидетельством чего является прилагаемая статья многолетнего друга нашего сайта Лейлы Шахназаровой.
Об Ало Максумовиче Ходжаеве я знала, казалось, многое. О его харизматичной личности и ярком публицистическом даре, позволяющем быть выразителем общественных умонастроений. Об аналитическом складе ума и принципиальном, неподкупно-правдивом подходе к освещению любых событий и явлений. О его энциклопедической эрудиции, обостренном чувстве справедливости и, при умении достигать большого полемического накала, – неизменной политкорректности. Словом, обо всем том, что позволяет воспринимать этого необыкновенного человека как, в некотором смысле, совесть узбекистанской интеллигенции.
Но вот Ходжаева-рассказчика открыла для себя лишь недавно – на последнем в этом году заседании клуба «Интеллектуал», куда пригласил Ало Максумовича в качестве основного спикера Борис Бабаев, – в очередной раз продемонстрировав свою совершенно потрясающую журналистскую и человеческую интуицию.
Конечно, далеко, далеко не всё рассказал на этой встрече Ало Максумович из того, что мог бы поведать, будь он человеком хоть капельку более тщеславным и чуточку менее скромным. А главное – из того, что хотели бы знать жадно слушавшие его члены клуба.
Ало Ходжаев многое знает о жизни и людях. Он видел разные их лица и лики, а порой случалось – и оскалы…. И все же, пройдя бури земные и громы небесные, – не ожесточился, не перестал любить то, что любил. Как прежде, по-юношески горячо он принимает жизнь, беззаветно верен друзьям, так же яростно бросается в бой с несправедливостью и смотрит вокруг тем же открытым взглядом, – разве что ставшим сегодня немного печальнее…
Неудивительно – ведь за плечами большая жизнь. Наверно, иной и не могла быть судьба некогда устремленного только в будущее комсомольского вожака, верящего, что именно ему и таким, как он, выпало это радостное будущее приблизить; позже – члена партийного руководства республики, отдавшего много сил участию в формировании гражданского общества в Узбекистане. Журналиста, публициста, полемиста такого полета, что впору вспомнить устаревшее слово – «трибун»…
Многие ветераны журналистики помнят историю, когда вновь назначенный редактор с распространенной фамилией Ходжаев принял руководство скромной, почти захиревшей к тому времени газеткой, – и почти что в одночасье сделал «Ташкентскую правду» одним из самых интересных и острых печатных изданий столицы! Имя Ало Максумовича тогда было на устах у многих, даже тех, кто не был знаком с ним лично, но имел хоть какое-то отношение к журналистике и издательской сфере. Чего стоит хотя бы такой беспрецедентный поступок нового редактора доселе благонамереннейшей газеты – взять и устроить выставку статей «Ташкентской правды»… снятых цензурой!.. Шли на эту выставку, боязливо оглядываясь по сторонам, – но шли! И у всех, кто называл это имя – Ало Ходжаев, – неизменно сопрягалось с ним, звуча неким неуловимым эхом, еще одно слово. Совесть.
Занимая видные посты (депутат, руководитель столичной газеты, активный деятель различных государственных официозных организаций), – жить не по лжи, поступать всегда и неизменно по совести, – ох как нелегка эта ноша! Взлеты, падения и победы, порой – болезненные разочарования, но и радость от того, что удавалось кому-то реально помочь. Недаром родилось в кругу коллег удивительное определение: «Биография Ало Ходжаева – биография страны».
Кратко и сильно. И – правда.
Ало Максумович, может быть, ближе и нагляднее, чем другие, наблюдал крушение империи, замещение многолетних привычных ценностей новыми, – и далеко не всегда воспринимал это позитивно. Публицист, писатель, общественный деятель, человек с горячим сердцем, он многое не приемлет в нынешней реальности. Порой это значит, что приходится обрывать «с мясом» нити, связующие с дорогим когда-то прошлым. Но потому и знает он силу добра, что сталкивался и со злом, и с несправедливостью, и с агрессией. И остался – Ало Ходжаевым.
Звучали на нашей встрече 17 декабря – встрече с настоящим интеллектуалом и подлинным интеллигентом – и его стихи. Должна сказать, что они представляются мне не определяющей, «самодовлеющей» частью творчества Ходжаева, творчества многогранного и разножанрового, – а просто еще одной возможностью для него выплеснуть свою фееричную, упрямую, всепобеждающую талантливость, с которой, что называется, сладу нет.
Совесть – инструмент рабочий
У художника-творца.
Без нее талант порочен,
Он без крыльев, без лица…
Снова – о совести… Как первом, неизбежном, необходимейшем условии подлинного творчества, его «рабочем инструменте».
А знаете, кажется, я понимаю, почему это слово, эта нравственная категория так редко упоминается в привычном, обыденном общении. Наверно, на то, чтобы даже просто произнести его в разговоре – надо иметь право.
Ало Максумович это право заслужил. Заплатив за него, быть может, высокую цену. Но ведь «высокий» – от слова «высота»…
