Шевердины

Сегодня мало кто помнит, — за исключением, может быть, людей старшего поколения, — имя народного писателя Узбекистана Михаила Ивановича Шевердина. Книги этого талантливого беллетриста, мастера приключенческого жанра, пользовались огромной популярностью и не залеживались на полках книжных магазинов.

В своих романах “Набат”, “По волчьему следу”, “Санджар непобедимый”, “Тени пустыни” и других, Михаил Иванович в художественной, увлекательной форме описывал историю Гражданской войны в Туркестане и становление там советской власти. И это были не просто произведения, рождённые творческой фантазией писателя, основанные на исторических фактах. Нет, Михаил Шевердин сам был участником соб. 1ытий, которые впоследствии описал в своих романах.

В 1917 году он оканчивает мужскую гимназию в Самарканде, затем едет в Петроград, где учится в Институте инженеров путей сообщения. Возвратившись домой, вступает в Красную армию и в составе её боевых частей участвует в боях и сражениях за установление советской власти на территории Узбекистана, Туркмении и Таджикистана.

А в Туркестан маленький Миша, второй ребёнок в семье военного врача Ивана Петровича попал по воле случая. Его отец служил в Польше, которая тогда входила в состав Российской империи. Там и родился будущий народный писатель Узбекистана. Правда, прожил он там недолго.

Иван Петрович, проникнутый идеями “народников”, закончив военную службу решил посвятить себя служению на самой окраине Империи – в Туркестане. Для его жены, Ольги Алексеевны Морель, думаю, трудно было согласиться с решением мужа. Происходившая из «семьи французских баронов де Морель, которые бежали от французской революции 1796 года”, дочь действительного тайного советника, она получила блестящее образование окончив Петербургскую консерваторию. Однако, Ольга любила своего мужа, и без раздумий решила последовать за ним, поставив единственное условие — взять с собой рояль «Беккер», что муж и выполнил.

В 1899 году Шевердины, с двумя сыновьями: трёхлетним Алёшей и пятимесячным Мишей прибыли в столицу Туркестана Ташкент.

К этому времени Туркестан уже довольно прочно встроился в состав Российской империи, постепенно начиная пользоваться всеми плодами цивилизации. В первую очередь это сказалось на демографической ситуации в крае. После окончательного установления там российской власти прекратились междоусобные войны, на протяжении столетий уносящие тысячи жизней кокандцев, бухарцев, хивинцев и степных жителей.

Сказалось и появление в Средней Азии, кроме представителей военной администрации, инженеров, строителей, также и врачей, которые, хоть и медленно, но весьма успешно начали борьбу с болезнями, на протяжении веков являвшиеся бичом для местного населения – холера, чума, дизентерия и другие. Первое медицинское учреждение в Туркестане появилось, уже через год после образования Туркестанского генерал-губернаторства, в 1868 году. Это был Ташкентский военный лазарет, который через два года был преобразован в Ташкентский военный госпиталь второго класса на 415 кроватей. Там обслуживалось всё население «русского Ташкента».  Впоследствии, в непосредственной близости от госпиталя была сооружена церковь во имя Святого Великомученика и Целителя Пантелеймона (c 1945 г. Свято-Успенский кафедральный собор).

Интересные сведения о развитии медицины в Туркестанском крае во второй половине 19 века можно почерпнуть в исторических очерках известного бытописателя И. А. Добросмыслова. Александр Иванович, в частности, пишет, что стремление городских властей создать «русские части» в крупных городах было связано с медико-санитарными, а, вернее, антисанитарными условиями, загрязненностью арыков, а также повсеместному распространению болезней.

К примеру, военный губернатор Ферганской области М.Д. Скобелев, из-за крайне неблагоприятной санитарно-гигиенической обстановки в Коканде, был вынужден в 1877 году инициировать строительство нового города – Новый Маргилан (впоследствии – Скобелев, затем – Фергана).

Не был исключением в этом смысле и Ташкент. Здесь наиболее часто встречаемым заболеванием была оспа и первое, что начали делать русские врачи — занялись оспопрививанием. Ни брюшной тиф, ни дифтерит, ни корь, ни другие инфекционные болезни до прихода русских врачей не лечили и время от времени возникали эпидемии, уносящие тысячи жизней мужчин, женщин и детей. Однако, как пишет Добросмыслов: «серьезно говорить о медицинской помощи населению за первые 15 лет русского управления Ташкентом нельзя.

Что мог сделать один врач на 100 000 населения без больницы и приемного покоя…». Однако, хоть и медленно, но обстановка постепенно менялась. При Военном госпитале была открыта первая в Ташкенте аптека, снабжавшая русское и отчасти коренное население города необходимыми лекарствами. В 1874 году появилась еще одна аптека, целью которой: “было снабжение больных туземцев медикаментами бесплатно”. В 1907 году при аптеке открыт химико-бактериологический кабинет. Благодаря его деятельности ташкентские врачи успешно боролись со вспышкой холеры осенью 1908 года.

Таково было положение дел с медициной в Туркестанском крае, когда туда приехали Шевердины. Причём, если в крупных городах – Ташкенте, Самарканде, Фергане, существовало хоть какое-то медицинское обслуживание, то в сельской местности врачей не было вообще. И доктор Шевердин, решает устроить медицинский пункт непосредственно в каком-нибудь кишлаке.

По своей врачебной специальности Иван Петрович был офтальмолог и он выбирает район, где основным бедствием были именно глазные болезни – Ахангаранская долина, называемая “долиной смерти” из-за обилия самых различных тропических болезней. В прибрежных камышах реки Ангрен обитало скопище малярийных комаров, разносящих болезнь на многие километры, а от банального конъюнктивита сотни людей, проживающих в Ахангаранской долине, теряли зрение навсегда.

Местом, где решил поселиться и открыть там сельскую больницу-амбулаторию доктор Шевердин стал кишлак Тилляу, расположенный в 100 километрах от столицы Туркестанского края.

На недоумённые вопросы коллег и новых знакомых Иван Петрович отвечал:

— Вы знаете, там чуть ли не каждый третий слепой. А я окулист. И буду не только лечить, но и просвещать.

Не верили. Пожимали плечами. А поскольку название кишлака переводилось как “Золотистый”, подозревали, что доктор решил тайно заняться золотодобычей.

Подготовка к переезду заняло некоторое время, за которое Шевердин выучил узбекский язык, поскольку считал недопустимым общаться с пациентом через переводчика. Кроме того, обучил свою жену основам медицинской науки на уровне фельдшера. Сделано это было, чтобы Ольга Алексеевна, могла принимать заболевших женщин. Дело в том, что исламская религия и традиционные обычаи среднеазиатских женщин не позволяли им обращаться за помощью к врачам-мужчинам, и в решении этого вопроса огромную роль сыграли российские женщины-врачи.

Так, с 1883 года в Ташкенте заработала «амбулаторная лечебница для туземных женщин и детей». Идея её создания принадлежала замечательным ташкентским врачам-подвижницам Н. Н. Гундиус, А.В. Пославской и Е.М. Мандельштам. На первоначальном этапе медицинские услуги оказывались безвозмездно.

Наконец, подготовка была закончена, все вещи уложены в тарантасы и семейство Шевердиных в полном составе, солнечным июньским днём отправилось в путь.

Переправляться через широко разлившийся в это время года Чирчик, предстояло около кишлака Куйлюк, недалеко от Ташкента.

Как происходила переправа, в этом месте рассказал в своих записках выдающийся путешественник и учёный Алексей Федченко:

“Для непривычного человека, — пишет он, — это чистое бедствие. Все вещи из тарантаса перекладываются на арбу, а если вода высока, то на высокую и без того площадку арбы кладут еще решетку. Путешественники помещаются поверх груды ящиков и другой поклажи, и их приглашают держаться за веревки, которыми привязана кладь, чтоб не упасть, если закружится голова при взгляде на быстро несущиеся воды.

Чтобы течением не опрокинуло этот своеобразный экипаж, его поддерживают с помощью веревок едущие выше по реке туземцы, которые, обыкновенно, являются на подмогу из ближайшей деревни. Такая переправа представляет своеобразную картину, за всеми подробностями которой проезжающие следят с невольным интересом. Въехав в бушующую массу воды, которая, в половодье, разливается почти на версту, нельзя определить, где кончается разлив и начинается река. Вода бурлит и с шумом разбивается о саженные колёса арбы. Но вот арба сильно наклоняется вперед и несколько на бок; значит съезжают в глубь. Вода доходит

уже до ступиц, плещет через площадку. Вскоре опять мельче; даже попалось осохшее место. Вдруг арба погружается так, что вода несется через площадку, под решеткой, от лошади виднеются только голова и хвост. Жутко путешественнику. Легко вздохнёт он только тогда, когда арба начнёт подниматься па противоположный берег.

Привезли тарантас; его залило водой; он течет. Дав стечь воде, в мокрый тарантас укладывают вещи, которые тоже промокли, и пускаются в путь”.

Глядя сегодня на пересохшую реку, которую можно перейти почти не замочив ног, трудно поверить в это описание.

У переправы путешественников встретил правитель волости Тилляу Кагарбек-мингбаши, который узнав новость о прибытии в скором времени в кишлак врача, поспешил к нему на встречу. Представившись, он стал уговаривать “Ходжи-Табиба”, отложить переправу, хотя бы на неделю, пока спадёт вода в реке. Но, Иван Петрович решил не медлить, и переправа началась. К счастью, закончилась она благополучно: все вещи, медицинские инструменты и драгоценное пианино “Беккер”, были доставлены на другой берег в целости и сохранности.

Путь к месту служения доктора Шевердина, где он проведёт четыре года, начался.

Продолжение следует.

На заставке: Иван Петрович и Ольга Алексеевна Шевердины. Фото конца 19-го века

Владимир ФЕТИСОВ