Триумф и трагедия Алексея Куропаткина
Из цикла Туркестанские генерал-губернаторы
Последние дни
О последних днях жизни генерала Куропаткина, можно узнать из переписки Д. К. Кунстмана и М. Э. Жеребцова. Оба этих человека достаточно хорошо знали Алексея Николаевича. Дмитрий Константинович Кунстман, по сути, стал первым биографом прославленного генерала. Будучи воспитанником Лебедевской школы, он в детстве и юности часто бывал в доме Куропаткина и пользовался его библиотекой. Восторженное, романтическое отношение к своему учителю Кунстман пронёс через всю свою жизнь, неустанно собирая информацию о жизни и деятельности генерала. Михаил Эрастович Жеребцов на протяжении долгих лет являлся личным врачом и другом Алексея Николаевича. В августе 1946 года Кунстман пишет письмо Жеребцову, в котором содержится просьба поделиться воспоминаниями о Куропаткине. “Будучи по призванию историком, — пишет Дмитрий Константинович, — хотя по своей специальности и работе являюсь экономистом-плановиком, я свой досуг посвящаю истории. Во многих исторических занятиях большой удельный вес занимает тот период русской истории, который связан с деятельностью А.Н. Куропаткина.
Много несправедливого было написано да и пишется о нём в русской и иностранной печати. Ему пришлось расплачиваться за чужие грехи. Он явился как бы козлом отпущения за военно-политические ошибки былых вертикалей власти России. Только беспристрастное изучение биографии А.Н., его деятельности, ocобенно с той стороны, которая почти совсем не освещена в печати, а именно его скромная деятельность в деревне в период 1906-1915 г. и в 1918-1925 гг., показывают всё величие этого крупнейшего государственного и военного деятеля России. Он не побоялся, как и фельдмаршал князь Барклай-де-Толли в 1812 году, принять на себя всю ответственность за отступление наших армий, вызванное в тот момент необходимостью. Только трусость правителей того времени спасла Японию от неизбежного поражения.
Вы, Михаил Эрастович, были, а теперь остались одним из немногих людей, хорошо знавших А.Н., да к тому же как врач часто его пользовали. […]. Собирая разные материалы, относящиеся к деятельности и жизни А. Н., я очень прошу Вас написать мне о последнем периоде жизни А.Н., особенно его болезни и смерти, и в каком положении находится его могила. За всё сообщенное Вами очень благодарен.”. Жеребцов с радостью откликнулся на просьбу.
“В 1911 году я был молодым врачом, — начал свои воспоминания Жеребцов, — и твёрдо решил посвятить свой врачебный труд деревенскому люду, простому народу, как тогда говорили. Мне осенью, в сентябре, предложили заведование больницей в Шешурино. Только одно… говорили мне – ведь там попечителем больницы состоит генерал Куропаткин, а он человек мелочный. Будет мешать работать, и Вам с ним не поладить. Наконец, я в Шешурине. Первая встреча. В больницу пришел в кителе с Георгиевским крестом на шее генерал – широкоплечий, приземистый, сильно седой, с сильным, спокойным басистым голосом, с хорошим широким лбом и особенными маленькими, острыми, умными глазами. Это и был Алексей Николаевич Куропаткин. От него веяло силой, умом, знаниями и той хитрецой, которой обладают чисто русские люди. Мы разговорились – немного о больнице, больше о книгах, литературе. На прощание он сказал:
— Моя библиотека к Вашим услугам, и, кроме того, Вы должны знать, что за моим столом всегда будет прибор для Вас.
Мы много после виделись. Я бывал у него, и он у меня, но я никогда не видел в нём надутой спеси, тем более мелочного вмешательства в больничные дела. Много советами и материально помогал больнице. Была наполнена с его помощью хорошая лаборатория, хороший набор инструментов, мебели и т.д. Он очень любил медицину и всячески старался улучшить это дело. […]. Всегда он относился ко мне очень хорошо, особенно последние годы. А я ему всегда был благодарен, т.к. черпал от него как из кладезя премудрости много самых разнообразных сведений. Он относился ко мне, да и к другим одинаково ровно, дружелюбно. […]. В 1914 году я был мобилизован – он пришёл ко мне проститься, и когда узнал, что я еду в Псков, сказал, что немцы, видимо, Псков возьмут, а мы тогда были в Восточной Пруссии. Его слова сбылись. Когда мы узнали друг друга ближе, он часто мне говорил о царском дворе, об Александре III, о Николае II, о японской войне. Говорил с горечью, как о людях не на месте, ведущих Россию и свой народ к гибели. Много говорил, что когда всё было готово для победы над Японией, то заключили мир. Витте почитал за очень умного государственного деятеля, но способного в личных интересах на различные неблаговидные и нечестные поступки. Между прочим, между Витте и Куропаткиным должна была состояться дуэль, но Витте отказался и извинился перед Куропаткиным. В воспоминаниях Витте, изданных после революции, было, по словам Куропаткина, много неправды. […]. Последние годы А.Н. доживал в Шешурине. До последних дней трудился на благо нашей Родины. Работал старшим архивариусом, читал лекции при отделе народного образования. Лекции всегда были очень интересны, содержательны, просты, понятны и полезны. Он брал темы из русской истории или географии, почти никогда не выступал по военным вопросам. Его лекция «Древние русские гopoдa Псков и Новгород» была захватывающе интересна.
В канун 1925 года А.Н. заболел гриппом. Его старое сердце не могло выдержать инфекции, и он умер в полном сознании, спокойно и мужественно, на моих руках. Умер он 16.01.25 г. Хоронили 19.01.25 r. Последние дни мне говорил: «Я не боюсь смерти, а когда Вы со мной, я особенно спокойно себя чувствую». Память у него была до последнего дня изумительная. Накануне много говорил о Германии, причём сказал: «Будет время, когда Германия причинит России много зла, но и сама погибнет». […]. Вот что ещё могу сообщить. Я с 1911 по 1925 год, по день смерти – был врачом А.Н. Куропаткина. Много раз мне приходилось его осматривать. Это был человек исключительной физической силы, могучего сложения. Могу описать его ранения.
Первое. Больших два рубца размером по серебряному рублю над правой ключицей и у угла правой лопатки от выстрела в упор при штурме турецкой крепости. Ранение было сделано из ружья крупного калибра. Рану забили «корпией». Тогда всех лечили не стерильными материалами.
Второе ранение. Рубец на коже в области левой теменной кости: касательная рана пулей и сильная контузия головы – был без сознания около двух суток.
Третье ранение. Ранение левого предплечья по локтевой кости и самого левого локтя.
Четвёртое ранение. В бытность начальником штаба на турецкой войне взрывом фугаса был в числе 40 человек погребён в большом обвале от взрыва. Все считали, что он погиб вместе с другими, и сообщили в штаб, где успели напечатать некролог. Я видел его и там было написано: «погиб полковник Куропаткин… начальник штаба… талантливый, способный человек» и т.д. Когда разрыли землю – Алексей Николаевич и трое других лиц оказались живыми, только сильно контуженными”.
О последних днях жизни и похоронах генерала Куропаткина рассказал в письме Кунстману родной племянник Алексея Николаевича В. П. Куропаткин.
Вот, что он написал: “Очень трудно вспомнить то, что было почти 40 лет тому назад. Моя мать безотлучно находилась у постели А. Н. День и ночь она дежурила в Шешуринском доме. Там же находился и врач Жеребцов. Со слов отца, который каждый день приходил ночевать домой, мы все понимали, что дело подходит к смерти. Она наступила в ночь на 22 или 23 января. Умер А. Н. спокойно. За несколько минут он поднялся, что-то скомандовал, пожал матери руку и упал обратно на подушку.
Утром, я, захватив лист бумаги, отправился в Шешурино, чтобы снять последний портрет А.Н. Он лежал на столе в своем большом кабинете, где было довольно много народа. Шел разговор о похоронах. Власти хотели похоронить генерала по «красному» с отданием всех воинских почестей. Против этого выступила вся моя недальновидная родня: А.Н. был верующим и надо хоронить по церковному, что и было сделано.
Последний портрет А.Н. получился очень удачным, но он пропал у моей сестры Нонны Павловны.
Похороны состоялись 25 января. День был праздничный. Много народа собралось у парадного крыльца. В доме у гроба происходило следующее. Какой-то военный в буденовке настаивал: покойный генерал всю жизнь воевал за свою родину. У него много наград и что Георгиевские кресты, как самая высокая награда, должны быть на груди у генерала, а не лежать где-то в ящике стола. Его поддержали власти, которые приехали из Холма и Торопца. Кресты были водворены на свои места. Гроб подняли и понесли к выходу. За гробом несли 2 стяга. Один 16 Скобелевской дивизии, где когда-то А. Н. был начальником штаба, а другой – Главнокомандующего какой-то армией.
Гроб поставили на сани, и процессия медленно отправилась к Наговскому погосту. День был чудный, солнечный, морозный.
Около нашего бывшего дома все остановились. Постояли несколько минут и пошли дальше. Погост кишел народом. Когда подошли – сделался проход до самого входа в церковь. Генерала отпели. Через каждые 2-3 минуты у гроба менялся своеобразный почетный караул. Стояли власти, бывшие солдаты, герои Плевны, Шипки, Японской войны. Стояли и молодые люди, и крестьяне, для которых А. Н. всю жизнь старался сделать что-то хорошее. Здесь и Яблоновская агрономическая школа и больница с медпунктом, почта и телеграф… Люди пришли отдать последний долг тому, кто, как мне казалось тогда, много старался сделать для холмичей.
Гроб вынесли из церкви и направились к могиле, которая находилась рядом. Гроб опустили. Началась давка, каждый хотел бросить кусок земли. Установили крест. На нем была прибита доска, что здесь лежит А. Н. Куропаткин. Теперь, как мне говорят, могилу трудно найти…”.
Кунстман в ответном письме уточнил некоторые детали.
“Историческая справка.
Генерал-адъютант, генерал от инфантерии Алексей Николаевич Куропаткин, родился в селе Шешурино, Холмского уезда, Псковской губернии, 17-го марта ст. ст. 1848 года и там же умер 16(3) -го января 1925 года на 77-м году жизни от гриппа, в присутствии врача Шешуринской больницы Михаила Эрастовича ЖЕРЕБЦОВА (1885-1949 г).
Похороны Алексея Николаевича Куропаткина состоялись 19-го января 1925 года, в день праздника Крещения Господа (Богоявления), на Наговском приходском кладбище.
В письме, от 23-го июня 1963 года, Василий Павлович Куропаткин просто забыл точные даты смерти и похорон генерала указывая 22-е и 25-е января. Я хорошо помню, когда проживая в то время в погосте Захолмье, узнал о смерти генерала и в тоже время знал, что похороны состоятся 19-го января 1925 года. Точная дата смерти А.Н. Куропаткина устанавливается письмом врача М.Э. Жеребцова и заметками, помещенными в центральных газетах”.
На кончину генерала Куропаткина откликнулись «Известия центрального краеведческого бюро».
В февральском номере был помещён небольшой некролог:
“Со смертью Алексея Николаевича Куропаткина сошёл в могилу не только крупный военный деятель и писатель, но и человек, весьма вдумчиво относившийся к вопросам краеведения. Немало ценных сведений краеведческого характера содержатся в его работах: «Очерк военных действий в Средней Азии с 1839 по 1876 год и поход в Арал-Тепе»; «Семиречье» – статья, изданная в Ташкенте; «Кашгария» – историко-географический очерк страны.
Живя в глухом уголке Холмского уезда Псковской губернии, Алексей Николаевич развил удивительную в его годы культурно-просветительскую работу. Его единоличными трудами в Холме был создан краеведческий музей с архивом и библиотекою, куда были собраны ценные материалы из канцелярий правительственных учреждений и книги из библиотек помещичьих усадеб. На принципе изучения Псковского края он строил свои лекции и в сельскохозяйственном училище, которое находилось в его имении, было им оборудовано и содержалось на его средства. В результате его занятий вопросами экономики явилась статья «Очерк экономического быта вольных городов Великого Новгорода и Пскова». Помимо того, Алексеем Николаевичем была приготовлена к печати монография «История народного образования в Холмском уезде от древнейших времён до наших дней», написанная исключительно на основании изучения архивного материала.
Верный своей привычке заносить впечатления на бумагу, Алексей Николаевич до последних дней жизни вёл дневник, интересный данными о том, как воспринималась революция в глуши. В сельце Шешурине – имении, отданном Куропаткину советской властью в пожизненное пользование-владение, Куропаткиным был сосредоточен архив, наиболее ценная часть которого передана Центроархиву, остальная же после смерти Куропаткина вывезена в Ленинград. Краеведческая часть богатой библиотеки Куропаткина, содержащая 7-8 тысяч книг, будет передана Псковскому обществу краеведения”.
А затем на долгие десятилетия имя Алексея Николаевича Куропаткина было предано забвению.
Окончание следует
На заставке: Могила А. Н. Куропаткина до реставрации. Фотография Ю. Г. Попова. 1996 г.
В.ФЕТИСОВ
