Триумф и трагедия Алексея Куропаткина
Из цикла Туркестанские генерал-губернаторы
Война
О русско-японской войне написана солидная библиотека. Единого мнения о том, что произошло на полях Маньчжурии нет, однако общим местом в подавляющем числе работ, стало утверждение о полководческой бездарности Главнокомандующего и на неё списываются все неудачи русской армии. И как-то не принимается во внимание, что Главкомом Куропаткин был всего 4,5 месяца, во время которых Алексеев, доставал того своими распоряжениями, очень часто поддержанными из Петербурга. В отличии от наместника, который делал ставку на «битву флотов», Алексей Николаевич изначально, еще будучи министром, считал, что исход войны будет решаться на суше. Это мнение разделял и адмирал С. О. Макаров, который отводил флоту лишь вспомогательную роль в войне. Еще в 1897 году во время подготовки к предполагаемому противоборству с Японией встал вопрос о наращивании мощи русского военно-морского флота, в том числе и на Дальнем Востоке. И на одном из совещаний в Морском министерстве Степан Осипович заявил: “Японский флот во время войны с нами будет иметь громадные стратегические преимущества, ибо он будет опираться на многочисленные вооруженные порты японских владений, окружающих кольцом наши берега, и в его руках все подступы к ним”. Самое большее, считал Макаров, на что могла бы претендовать Россия на дальневосточных морских просторах – это помешать высадке десанта на материк.
Однако, на море случилась ещё более страшная катастрофа. Удар японских миноносцев в ночь с 26 на 27 января 1904 года по основным силам Тихоокеанской эскадры, базировавшейся в военно-морской крепости Порт-Артур, нанес Тихоокеанскому флоту России весьма ощутимый урон. А 31 марта 1904 года подорвался на мине броненосец “Петропавловск” на котором находился командующий Тихоокеанским флотом адмирал Макаров. “Гибель его, — писал Керсновский, — была смертельным ударом для эскадры, горестной утратой для крепости, большим несчастьем для России”. Вместе с Макаровым погиб выдающийся художник Верещагин.
А через год после этого последовал ещё один удар. В середине мая 1905 года в районе острова Цусима, 2-я Тихоокеанская эскадра под командованием вице-адмирала З. П. Рожественского потерпела сокрушительное поражение от Императорского флота Японии под командованием адмирала Хэйхатиро Того. На дно Японского моря ушли шесть из восьми русских эскадренных броненосцев, один из трёх броненосцев береговой охраны и четыре крейсера из девяти. Ночью японские миноносцы, торпедами добивали повреждённые русские корабли. Часть судов была захвачена противником вместе с командующим и десятками морских офицеров и матросов. При этом адмирал Того не потерял ни одного из своих крупных кораблей. На дно пошли лишь несколько миноносцев. После этой победы господство Японии на море стало неоспоримым.
А на суше средоточием русско-японского противостояния стал Порт-Артур, который блокировали японцы.
Куропаткин был убеждён и постоянно это доказывал, что быстрый рост подвижности войск и увеличение мощи и дальнобойности артиллерии превращает крепости в ловушки для гарнизонов, способных лишь связывать как можно дольше некоторые силы противника. Вот и Порт-Артур, считал Алексей Николаевич, может выдержать длительную осаду без подкрепления с моря или дополнительного усиления. В этом случае японцам пришлось бы расходовать свои ресурсы, в то время как русская армия получала дополнительное время для наращивания численного превосходства для решающего удара. Между прочим, это понимало и правительство императорской Японии, видя, что экономические ресурсы страны находятся на пределе. И несмотря на свои военные успехи, Япония в июле 1904 года предпринимает первую попытку, — Куропаткин не знал об этом, — через посредство Британии склонить Россию к мирным переговорам, ставя, однако, условие, чтобы Россия сама попросила об этом. Николай II отказывается.
Тем временем, адмирал Алексеев, — между прочим внебрачный сын Александра II, — потребовал Порт-Артур деблокировать. Куропаткин же не спешил выполнять это распоряжение, справедливо считая, что эта операция, потребующая многих жертв, в лучшем случае освободит гарнизон, а крепость, осаждённую и со стороны моря, придётся оставить, иначе русские войска рискуют сами очутиться запертыми на Ляодунском полуострове. Ради этого японцы мобилизуют все свои силы.
И если Алексей Николаевич свою стратегию, — “стратегию сжатой пружины”, — подчинял, прежде всего, конечному результату войны, то от него требовали немедленных побед. Подобно Кутузову, который воспользовавшись огромными расстояниями, плохими дорогами, неиссякаемыми человеческими и материальными ресурсами, и, по существу, не выиграв ни одного сражения, уничтожил 600-тысячную Великую французскую армию, Куропаткин терпеливо ждал и накапливал силы. Эта стратегия была рассчитана на войну длительную, предполагавшую истощение противника и учитывала огромный экономический и военный потенциал России.
Работая над этой главой, мы неожиданно получили от одного из своих корреспондентов дневник генерала В. И. Селиванова, одного из участников русско-японской войны. Приведём некоторые выдержки из этого документа:
“27 августа 1904 г.
В 3 часа дня, бивак объезжал командующий армией генерал Куропаткин. Перед самым приездом Куропаткина мне объявили, что я сегодня дежурный по дивизии, как будто нельзя было об этом подумать раньше. Командующего я встретил рапортом, причём он спросил мою фамилию. При объезде он спрашивал фамилии всех офицеров, а нижних чинов благодарил за молодецкий вид и говорил, что армия надеется, что они исполнят добросовестно свою службу. На вид генерал осунулся и поседел, да и не мудрено! Бог знает, сколько нравственно тяжёлых минут пережил он до сего времени. Во время объезда Куропаткин указал на необходимость заботиться о подстилке людей, как лучшее средство сохранить не один десяток жизней. Сразу видно человека опыта, а не фокусов. По окончании объезда все г.г. офицеры были собраны у правого фланга Выборгского полка, и ген⟨ерал⟩ Куропаткин обратился к нам с речью; вернее, это была не речь, а слово профессора — лекция с коня, об особенностях действий при условии современного противника и характера местности. Обрисовав характер действий японцев, генерал подробно разобрал особенности действий на сопках и на равнине, при наличности гаоляна, «работать, в котором труднее, чем в лесу». Особенно подчеркнул Куропаткин необходимость усиленной работы начальствующих лиц о питании людей. […] При отъезде командующий приказал мне передать частям его разрешение на биваке петь песни, танцевать, а музыке играть. Ясна мысль — поднять дух солдата.
16 сентября 1904 г.
Присланы секретные указания наших промахов и ошибок, сделанных войсками с начала войны, в разных боях. Всё написано Куропаткиным и написано, надо сказать, мастерски, но будет ли от этого прок, если в мирное время не сумели подготовить свой командный состав, воспитать его тактически, в плоть и кровь его внедрить чувство долга, необходимость изучать своё дело, своё ремесло. «На охоту ехать — собак кормить» … Кажется, всё это несвоевременно…
20 сентября 1904 г.
Вчера вечером командир полка рассказывал мне, что наместник требует, чтобы для образования 2-й Манчжурской армии (командующим которой назначен генерал Гриппенберг) были теперь же выделены корпуса из состава 1-й армии. Видимо, наместник желает обессилить армию Куропаткина или, как говорят, «потопить Куропаткина в стакане воды». Бог их ведает! Но неужели личные счёты и личную неприязнь можно доводить до таких пределов!?”
А Порт-Артур, как и предполагал Куропаткин держался, приковав к себе значительные силы противника. Держался 159 дней. Мог держаться ещё какое-то время, но 20 декабря 1904 года вопреки мнению военного совета и вопреки требованиям устава, начальник Квантунского укреплённого района генерал-лейтенант А. М. Стессель подписал акт о капитуляции гарнизона, ещё способного продолжать борьбу с противником. Накануне капитуляции матросы, солдаты и офицеры уничтожали уцелевшие корабли, приводили в негодность орудия, сжигали склады. Эскадренный броненосец «Севастополь» был затоплен, шести миноносцам и нескольким катерам удалось прорваться в китайские порты. На миноносце «Статный» были эвакуированы знамёна и секретные документы.
Однако, для японцев это была пиррова победа. За четыре штурма крепости противник потерял убитыми и раненными 112 тысяч человек, 15 кораблей было потоплено, 16 повреждено. Потери русских войск составили 27 тысяч человек. На штурмах одной лишь Высокой горы японцы лишились 288 офицеров и 7730 нижних чинов. “Борьба за Высокую гору была битвой гигантов; ни одна страна в самую славную эпоху своей истории никогда не выставляла в поле солдат, которые дрались бы с таким упорством, храбростью и презрением к смерти, как русская и японская пехоты в те дни”, — писал французский генерал Гранпре.
Всё шло в соответствии с планом Куропаткина. Он ждал своего Бородинского сражения, и 20 февраля 1905 года оно наступило. После отступления из Ляояна, русская армии закрепились в районе города Мукден. Её силы насчитывали около 280 тысяч человек боевого состава при 1 475 артиллерийских орудиях и 56 пулемётах, занимая сплошной фронт протяжением 150 км. Общее командование осуществлял генерал Куропаткин. Силы японцев под началом маршала Оямы были примерно равны: 270 тысяч человек, 1 062 орудия и 200 пулемётов.
Почти 3-недельные кровопролитнейшие бои закончились 10 марта взятием японцами Мукдена, однако потрясенные огромными потерями японцы прекратили всякие активные действия. Пополнять армию было некем и нечем. Вновь победа оказалась пирровой. Как писал японский историк Окамото Сюмпэ: “это была крайне неуверенная победа, так как потери Японии достигли 72 008 человек”. Маршал И. Ояма доносил в Токио, что его войска “не имеют ни людей, ни боеприпасов, чтобы дальше противостоять могущественному противнику, силы которого увеличивались с каждым днем”.
Русская армия отступила на север к заранее подготовленным сыпингайским позициям в 175 км от Мукдена. Там она и оставалась до конца войны, пополняя силы и готовясь к переходу в новое наступление, которое так и не состоялось в связи с заключением мира. У Куропаткина украли победу.
Вот, что пишет об этом начальник управления разведки и управления транспорта 1-й Маньчжурской армии генерал-майор Н.А. Ухач-Огорович: “Главнокомандующего и его помощников можно судить, судом истории, только по окончании войны. Русско-японская война не была закончена […] В двенадцатом году война началась только после занятия французами Москвы; в японскую войну война началась только после занятия Сыпингайских позиций. До этого дня происходили подготовительные бои, значение коих следующее: Куропаткин и его помощники совершенно уничтожили японскую боевую силу, которую японцы тщательно готовили 20 лет. На Сыпингайских позициях лицом к лицу стали: могущественная, весьма испытанная русская армия, и очень слабые остатки японских войск. Вот результаты нашего отступления; вот истинная ценность Ляояна, Шахе и Мукдена”.
После сдачи Мукдена главнокомандующий Куропаткин был снят с должности и назначен, с понижением, командующим 1-й маньчжурской армией, а его место занял генерал Линевич. Японцы же вновь попытались закончить войну дипломатическим путём, и вновь получают отказ. Лишь через два дня после Цусимской катастрофы, третья попытка Японии склонить Россию к мирным переговорам удалась. Хотя большого значения для исхода войны поражение в Цусимском проливе для России не имело. Вот что по этому поводу писал Куропаткин: «Можно ли приписывать решающее значение в деле защиты чести и достоинства могучей России уничтожению нескольких железных ящиков с горсточкой русских людей? Не флот создал Россию в её нынешних границах, создала её исключительно сухопутная армия, а из неё пока в войне участвовала только незначительная часть». Об этом же Алексей Николаевич пишет в письме к С. Ю. Витте: “Даже теперь, после уничтожения эскадры Рожественского, России надо продолжать борьбу, и победа на море не должна нас особо тревожить, ибо и до сих пор японцы хозяйничали на море”.
Однако, на этот раз Николай II, испытывая серьезное давление президента США Теодора Рузвельта, а также получив отказ в дальнейшей финансовой помощи со стороны Франции в случае продолжения войны, и учитывая революционный пожар в стране, на переговоры согласился. Пушки замолчали и началась битва дипломатов.
Продолжение следует
На заставке: Командующий Маньчжурской армией генерал-адъютант А.Н. Куропаткин со своим штабом на позиции руководит сражением. Старинная лубочная открытка
В.ФЕТИСОВ
