Хожу к психологу: значит, я псих?

Тема посещения психолога очень актуальна в нашей стране в последнее время. Она обросла мифами, легендами, предположениями и домыслами. Это палка о двух концах. С одной стороны, люди всё больше интересуются психологией, читают соответствующую литературу, слушают лекции маститых специалистов. Но, с другой стороны, на действенный поход к психологу решаются немногие.

Чтобы развенчать надуманное, я решила поговорить с увлекательным человеком, профессионалом своего дела, практикующим психологом Светланой Барановой. 

Светлана занимается практической работой с 2010 года. Окончила Ташкентский педагогический университет им. Низами по специальности «Психология». В работе использует такие направления, как гештальт-терапия, индивидуальная психология А. Адлера, логотерапия, сказкотерапия, телесно-ориентированная терапия  и транзактный анализ.

— Почему психология? С чего всё началось?

— Моё первое образование педагогическое. Какое-то время я работала с детками. В институте у нас, конечно же, преподавали психологию, но она была «другой». Потом я работала в сотовой компании Daewoo Unitell, впоследствии преобразовавшейся в Beeline. У нас образовались различные отделы, и я была руководителем группы обучения. В своей работе я часто соприкасалась с разными сотрудниками, решала определенные вопросы. Так получилось, что вокруг меня складывались отношения, где-то кому-то что-то подскажешь, с кем-то поговоришь. Желание учиться на психолога появилось немного позже. Это произошло после встречи с психологом – я тоже ходила на терапию. В процессе работы начала чувствовать, что есть результаты, личностные продвижения. Скорее всего, всё было взаимосвязано: профессиональный путь в моей работе и персональные задачи во взаимоотношениях. Многие сотрудницы говорили мне: «Ну, давай, поговори с нами».

У меня есть подруга, мы работали с ней в то время вместе. Как сейчас помню, у неё была своя беленькая табуреточка. Она могла подойти к моему столу, сесть на эту табуреточку, рассказывать что-то и просить: «Говори». Сейчас она живет далеко, в Европе, но иногда до сих пор вспоминает: «Я хочу к тебе на табуреточку». Получается так, что была постоянная обратная связь от людей. Плюс у меня было много интереса к психологии: как это работает, с чем взаимосвязано? Я поступила и получила второе высшее образование – психологическое.

После учебы захотелось расширить диапазон своих знаний. Начала искать в Ташкенте «китов» в этом направлении. Встретила Ирину Николаевну Подуфалую. Стала обучаться у неё на детской психологии. Дальше: Алматы, Москва, помимо этого онлайн-обучение. Потому что здесь, в Ташкенте, для меня это всё-таки была дефицитарная зона. Сейчас, как и тогда, я больше опираюсь на людей, у которых могу что-то получить, смотрю на профессионализм и отталкиваюсь от него. Зачастую это профессионалы из других стран.

В этой сфере я уже около 10 лет. Но самообразование – мой постоянный компаньон. Потому что в психологии столько интересного. Я основываюсь на том, что существуют полимодальные подходы. Что можно применить  в работе что-то из одного направления и что-то из другого. Учиться, на самом деле, можно всю жизнь. Ведь с одним клиентом срабатывает одно, с другим другое.  

— Как люди попадают к вам  на консультацию? По рекомендации или находят вас сами?

— Некоторые находят сами, кто-то через сайт b17.ru, кто-то через страницу в Facebook, Instagram. Могут порекомендовать коллеги, оправить ко мне, я также могу отправить людей к кому-то. Кто-то приходит по рекомендации – «сарафанное радио». В своё время я работала психологом в детском саду – многие родители остались со мной.

Но в целом свою деятельность я начала с сайта b17.ru. Ребята из постсоветского пространства создали этот сайт для огромного региона. Там есть возможность выбора специалиста по городам. Когда я регистрировалась, выбор был небольшой. Сейчас там есть психологи на «любой вкус»: и мужчины, и женщины, и детские психологи, и взрослые. Люди пробуют. Они ходят к одному, ко второму – выбирают. Кто-то остаётся, кто-то уходит. Есть и те, кто возвращаются. Поступает много звонков, люди интересуются, работаю ли я с этой задачей. Раньше такого не было. Сейчас многое изменилось.

— Почему в нашем обществе стыдно говорить «я хожу к психологу»?

— Правда, это так. Люди, когда приходят, зачастую говорят: «Знаете, у меня вообще нет проблем. Я могу сам всё решить». Мне всегда интересно: зачем же тогда человек пришёл? Человек продолжает: «Я сам всё могу. Но я решил, что мне нужно сходить к психологу». Начинают изначально с того, что «я сам могу справиться». Как будто прийти за помощью равнозначно тому, что показать свою слабость. Это первично, на мой взгляд. Или, например, был такой случай, рассказывает девушка: «Мне муж сказал: ну что ты пойдёшь? Не ходи! Я сам с тобой поговорю». Словно у психолога мы только разговариваем и расходимся. Кому-то, действительно, это нужно. Но это не единственное в терапии.

Потом, поход к психологу – это что-то личное. Сложно раскрывать интимность, показывать это другим. Некоторые родители спрашивают: «Ну как мне сказать ребёнку, что я поведу его к психологу?» Я отвечаю: а что для вас значит психолог? Как вы думаете, что вы можете сказать ребёнку? Они: «Ну, это такой человек, который приведёт его в чувство». Получается, что основная задача — вывести из каких-то чувств.  

С маленькими детьми родителям легче. Им говорят: «Пойдешь к тёте, поиграешь».                   

А я потом сижу и не знаю, что с этим делать. У меня, например, было и такое. Одна родительница уговаривала: «Вы только не говорите, что вы психолог». Я её спрашивала, а как вы себе это представляете? Что я должна буду сказать? «Ну, скажите, что вы просто поговорите с ребёнком». (Ребёнку 7 лет). Мама продолжает: «Просто он у нас очень добрый. Он потом всем расскажет, что мы ходили к психологу. И все будут обзывать его психом». И я понимаю, что мама просто волнуется наперёд. При встрече ребёнок оказался живым, жизнерадостным. Бегал, прыгал, играл. Уже когда мы работали, я озвучила, что для меня это сложный момент: утаить то, где ваш ребёнок находится. Давайте расскажем. Она согласилась. Мама сама к этому моменту внутри успокоилась.  

Но все-таки многие взрослые и пары приходят сознательно. Говорят: «нам бы нужно вот это скорректировать, поработать над этим».

— А случается так, что взрослые ходят к вам и сообщают: «Я к вам хожу, но никому не говорю об этом, потому что не поймут»?

— Есть такие моменты: чтобы муж не знал или родственники. Бывало и так, что на терапию одновременно ходили дальние родственники и просили: «Вы только не говорите им, что я к вам хожу. Скажите, что я ваша подруга». Люди не хотят раскрывать этот факт. Они признаются, что у них есть улучшения, но благодаря чему, говорить не хотят.  Бывают и такие случаи, что человек может сказать: «Мне вас посоветовал один друг, у него знакомый к вам ходил». А потом, при личном разговоре, оказывается, что ходил сам друг. И в этом моменте, чтобы напряжение и тревога снижались, я всегда говорю о конфиденциальности своей работы.

— Может быть так, что к вам ходят на терапию и муж и жена, и скрывают это друг от друга?

— Я не практикую такую работу. Это нарушение моей этики. Зная информацию от обеих сторон, удерживать это в тайне получается очень сложно. Я могу стать заложником каких-либо интриг. Для меня важен процесс, чтобы он происходил здесь, в кабинете, и мы оставались в открытом, честном пространстве. Поэтому если муж и жена оба хотят прийти на личную терапию, я говорю: вот есть специалист, вы можете пойти к нему. Ко мне приходите вдвоём. Либо кто-то один из вас ходит ко мне на личную терапию, либо вы приходите парой. В паре также могут быть две сестры, брат с сестрой, муж с женой, свекровь и невестка. Пара – это два человека.

— Бывает так, что пары ругаются на приеме?

— Конечно, бывает. Ведь они проживают тут маленькую жизнь. Я спрашиваю их: а что вы сейчас хотите сказать друг другу? Случается, что люди начинают выходить за какие-то рамки, тогда я могу сказать им: «Бесплатно вы можете поругаться без меня, за входной дверью. Давайте мы будем работать». Материальная составляющая быстро отрезвляет людей. Но иногда паре стоит поругаться, чтобы посмотреть на это. Это же материал, с которым они живут. Я не могу пойти в их квартиру и посмотреть, как всё происходит на самом деле. Задаю вопросы: «Как вы можете сейчас? А что вы можете с этим сделать?» Но когда сталкиваюсь с «запойным» конфликтом, тогда могу остановить, задав вопрос: «Стоит ли вам ругаться за деньги?» С парами работать интересно, но, конечно же, сложнее, чем индивидуально. Помимо работы с парой существует метод ко-терапии, когда в консультации участвуют два терапевта. Они могут заметить больше различных феноменов, могут своим взаимодействием привести пару к каким-то умозаключениям. Единственный момент – этот метод немного затратный. Он популярен в Казахстане и России.   

Иногда на приеме, работая с одним человеком, я могу предложить ему: «Вы можете прийти со своей сестрой (мужем или братом). Мы попробуем поработать вместе». Но они могут и изначально прийти вдвоем. Или же я могу при первом разговоре по телефону предложить: «А давайте вы придёте вдвоем, или втроем». Когда это ситуация с ребенком.

— Хожу к психологу – значит ли, что я псих?

— Это действительно очень интересный вопрос. Например, однажды у меня была девушка. Она пришла со словами: «Я хочу, чтобы вы мне сказали, может, мне нужно к психиатру, а не к вам». А я вижу, что передо мной сидит абсолютно адекватный человек.  И  понимаю, что это какая-то неинформированность людей, недопонимание самого слова. Но в то же время у меня бывали случаи, когда ко мне приходили от психиатра и говорили: «Меня к вам направили. Я принимаю такие-то препараты, у меня такой-то диагноз, но мне ещё дополнительно посоветовали походить к психологу».

— Получается, психиатр – это таблетки. А психолог?

— Психолог – это слова. Психо – душа. Логос – слово. Мы лечим словами. Лекарства – зона не нашей ответственности.

Часто бывает так: когда человек злится и как-то проявляет свои эмоции, его называют «психом». И если ты злишься, агрессируешь и т.д. – ты «псих» и тебе нужно к психологу. А то, что человек просто не знает про внутренние эмоции, как эти эмоции можно оформлять, что это нормально, проявлять эмоции – мы не учитываем. Есть множество мифов, которые сложились вокруг профессии психолога.

Изначально я рассказываю клиенту о том, чем отличается психолог от психиатра. Я говорю: если я вдруг замечу сейчас что-либо подтверждающее то, что вы называете себя «психом» и вам нужен психиатр, я вам обязательно об этом скажу.  

Не хватает культуры. В образовательных учреждениях мало психологов. В организациях их попросту нет.

Подростки часто задаются таким вопросом: «Вот, привели меня к вам. Но я же не псих!» И тогда мне также приходится разбираться с этим. Спрашивать: а кто для тебя психолог? Он говорит: «Это мозгоправ. Он таблетки даёт». Я отвечаю: «Я не врач, не даю таблеток, с «психами» не работаю. Я работаю со здоровыми людьми». Человек успокаивается, и дальше мы общаемся совершенно нормально.

Есть также такие моменты, что родители не хотят водить детей к школьному психологу, чтобы об этом не знали классный руководитель и одноклассники.  

— Когда распознать первые знаки: пора обращаться?

— С детьми в этом плане легче. Ребенок грызёт ногти – нужно повести к психологу. Или ребенок боится, дерётся в школе и т.д. – то же самое. Родители как-то вычленяют такие знаки. А что касается взрослых? Знаком может послужить то, что человек находится в какой-то конкретной ситуации и ему сложно с ней справляться, или не на кого опереться, не получается в домашней среде найти созвучного человека.  

У меня недавно была клиентка. Она размышляла так: «У меня всё хорошо в бизнесе, в семье, но внутри меня как будто что-то есть, и оно мне мешает. Я понимаю, что если я хочу хорошо выглядеть – я хожу к профессиональному парикмахеру. Если хочу вкусно поесть – иду в дорогой ресторан. А если я хочу хорошо себя чувствовать – то иду к психологу».  

Касательно того, когда человек впервые пришёл на консультацию, иногда я думаю, что он мог бы прийти чуть раньше. Например, когда стал плохо спать или у него появилось затяжное плохое настроение. Но чаще всего люди приходят, когда им уже совсем сложно. Возможно, для них это и есть первый знак. Бывает, что человек говорит: я хотел прийти к вам три года назад, но не пришел. Я спрашиваю: «Как вы жили всё это время?» Получается, что тогда человек это состояние уловил, но воспользовался им гораздо позже.  

Порой люди думают, что раз они идут к психологу, то на первой же встрече должны рассказать о себе абсолютно всё, как на духу. Показать сразу «всю свою квартиру», все свои погрешности, все свои неуспешности. Хотя ты можешь встретить человека у порога. И ты можешь сам принимать решения: запустить его, не запустить, насколько сможешь запустить, насколько нет. Очень важно, чтобы психолог это чувствовал. Продвигался шаг за шагом. Сегодня туда  –  нет, не идём. Хорошо  –  тогда туда.  А если пытаться раскрыть всё сразу – люди начинают пугаться.  

— Границы – в терапии это главное или нет? Пару простых советов.

— Мы говорим об этом по необходимости для человека. Если человек приходит с тем, что у него есть какие-то задачи во взаимоотношениях, то здесь мы будем говорить о границах. О том, что у человека есть, как минимум, свои 60 сантиметров для личного пространства. Если человек приходит с горем или утратой – то это совсем другое. Например, много запросов  о сложностях взаимодействия невестки и свекрови. Либо может возникнуть проблема взаимоотношения руководителя и подчиненных. Если руководитель мягкий, доверяет своим подчиненным, у него всё размыто, подчиненные могут этим пользоваться. Потому что не установлено чётких границ. А они устанавливаются должностными инструкциями, задачами и т.д.

— Как говорить людям «Нет», когда хочешь сказать «Нет»?

— Нужно задавать себе вопрос: насколько я ощущаю себя и свои потребности? Если это входит в мои потребности – я соглашаюсь. Если нет, я говорю –  «Нет». Исходя из позиции, если я говорю «Нет» и при этом хочу чувствовать себя хорошим для всех, я всегда буду говорить  –  «Да». Но, на мой взгляд, быть хорошим для всех – это невыполнимая миссия. Важно слышать свои интересы, свои желания, свои внутренние состояния, которые откликаются. Если я сейчас хочу сказать «Да» и я это чувствую, то я буду говорить «Да» и оно у меня получится в кубе. А если я сейчас хочу сказать «Нет», но говорю «Да» и слышу, что я этого не хочу делать, здесь нужно остановиться и дать себе время подышать, подумать, понаблюдать за собой.

— Как говорить о своих чувствах: «Мне это не нравится. Меня это угнетает. Мне дискомфортно»? Ведь всё это так неловко.

— Тема чувств всегда очень интересная. Потому что мы говорим про себя. А про себя говорить не всегда легко. Например, фраза «Мне не нравится» –  больше о том, как я отношусь к чему-то. А если сказать «Я сейчас раздражаюсь» – это уже про эмоциональное состояние. Зачастую дети не понимают, что происходит с родителями, что они устали, встревожены, какое у них настроение. Детям будет легче, ели родители попытаются озвучивать: «Мы сейчас ругаемся, мы сейчас недовольны отношениями» и т.д. Конечно, можно просто уйти в себя и ходить с этим, но другому-то легче не станет. Я люблю говорить на приёмах:  «Будет здорово, если у нас на лбу появится монитор, на котором будет написано, что с нами происходит. И тогда собеседнику будет легче нас понимать. Но пока этого экранчика нет, никто не в силах предугадать наши мысли. Хотя есть и такие, кто может. Говорят: «Я знаю, что он думает!» Конечно, где-то мы можем знать. Но когда мы говорим только про свои ощущения, про свои чувства – это становится легализованной правдой.

И ещё я сейчас вспоминаю о такой ситуации. Мой папа, видимо, очень сильно уставал на заводе. Он приходил с работы и включал радио на узбекском языке. И мы знали, что в этот момент должны заварить ему чай, поставить на стол и уйти. Проходило минуть десять, и папа был с нами. Мы могли смотреть фильм, разговаривать. Такие моменты происходили не всегда. У него была высокая должность. Видимо, папа приходил с работы с чем-то, что его тревожило, и чтобы справиться, он включал радио. Мне кажется, что это была именно эмоциональная разгрузка.

Если мы сможем настраивать своё внутреннее радио, приходить и говорить,  и нам будет легче, и тому человеку, кто нас встретил, с кем мы увиделись, будет понятнее. «Мне сейчас плохо, мне сейчас грустно, я хочу побыть один». Это нормально — озвучивать свои желания. В этом нет катастрофы и трагедии.

В моей практике случается так, что кто-то приходит на консультацию один раз. Выговорился и ушёл. Есть те, кто остаётся в терапии. И мы из раза в раз выстраиваем отношения. Здесь мы учимся говорить о чувствах, говорить про то, что «там» не говорим. Раз «тут» у нас в отношениях это получается, то и «там» будет получаться.

— Может ли работа с психологом уберечь семью от развода? Были ли у вас примеры?

— Есть пары, которые остались, не развелись. Есть пары, которые развелись. Случается так, что ко мне поступают запросы – или мама, или свекровь говорят: «Я хочу, чтобы вы сохранили семью. Вы так сможете?» Я сразу отвечаю, что не знаю. Я не могу ответить за этот процесс, но смогу сопровождать пару в процессе конфликта. Я понимаю, что развода не хотят мама и свекровь, но они не могут хотеть за других. Поэтому мне важно работать напрямую с мужем и женой. А бывают и такие пары, которые планируют развестись грамотно и приходят с такой задачей. У них есть дети, но они уже приняли решение о разводе. «Мы хотим, чтоб это было менее травматично для детей».  

— В какой момент родители чаще всего приводят своих детей к психологу? Когда становится совсем невыносимо?

— Все по-разному. В последние пять лет появилось очень много трепетных родителей. Они хотят быть очень хорошими. Наблюдают, видят, что у ребенка есть какие-то страхи, проблемы, трудности.

Работа с ребёнком тоже может быть разной. Если у него какие-то задачи с психическими процессами: памятью, восприятием, мышлением – я могу работать с ребёнком один на один. А есть моменты, связанные с поведенческими особенностями, тогда чаще всего и лучше всего работать в паре, с мамой или папой, а лучше всем троим. Зачастую я рекомендую вначале самим родителям прийти на консультацию. Семейная система такая – если она корректируется, то и ребёнок тоже меняется. Это очень важный процесс. Иногда ребёнок выступает, как некий «симптом» в семье. Может оказаться так, что родителям тоже необходимо поработать.

— Как набраться смелости и сделать первый звонок психологу?

— Нужно всегда помнить о том, что если человек на приёме поймет, что что-то идёт не так, как он хотел, он может завершить работу и уйти. Должно быть понимание, что насильно оставаться в процессе тебя никто не заставит. Я часто говорю о том, что, когда работаю, не поднимаю трубку, и вы можете мне писать. А написать кому-то, на самом деле, легче.

— Методы самотерапии. Существуют ли они?

— Первое, что приходит на ум: если болит зуб, ты его можешь пополоскать, сделать компресс, выпить обезболивающее, но всё равно рано или поздно придётся идти к специалисту. Но с другой стороны, в такие моменты, когда бывает нехорошо, можно вспомнить тот опыт, когда было по-другому, и что именно тогда помогало. Например, у меня был одна клиентка, которая рассказывала, как, живя в  одном крупном мегаполисе, после рабочего дня она любила выйти в вечерний город, сесть на обочину, наблюдать за движением машин и пить кофе. Я спросила её: «А сейчас вы можете себе это позволить?» Она сказала: «Вы что! Меня тут все знают». Я ответила ей: «Ведь это такой классный для вас инструмент. Это ваша копилочка. Можно попробовать сделать это как-то по-другому. Не обязательно выбирать ваш район».

Кому-то помогают дневники. Они могут быть личным пространством, личным другом, с которым можно делиться.

— Как успокоить себя и близкого человека в стрессовой ситуации?

— Смотря какая стрессовая ситуация. Но чаще всего рекомендуют говорить: «Смотри на меня. На чём ты сидишь? Какой это стул, металлический или железный? Где мы?» И т.д. Необходимо вернуть человека в «здесь и сейчас».

— Помогают ли книги по саморазвитию и психологии? Заменят ли они терапевта?

— Когда ты читаешь – твое мировоззрение, отношение, конечно же, меняются. Потому что если человёк идёт к этой литературе и читает такую литературу, то у него есть внутренний интерес. И всё равно он что-то возьмёт из книг. Но, как я уже и говорила, каждый занимается своим делом. Кто-то лечит медикаментозно, кто-то строит, кто-то учит, а кто-то помогает словом.  

Беседовала Наталья Белоедова.