Вторая половина осени. Ласковое солнце, желтеющая трава, усыпанные фруктами деревья — всё радует глаз, поднимает настроение. Этим временем года нужно упиваться где-нибудь на даче, в кругу семьи.
Но сотрудники уголовного розыска такой возможности лишены, они пашут пятнадцать часов в сутки, не имея воскресных дней. Оперативники досаду не высказывают, мало того, на эту тему даже юморят: скоро наши выходные дни будут плюсовать к отпуску, а отпуск — к пенсии.
В уголовном розыске работают оптимисты. Парни надеются, что их труд всё же оценят по-достоинству и компенсируют.
Верхи против нормальных «каникул» подчинённых не возражают, но меняющаяся криминогенная ситуация ломает график предоставления отдыха инспекторам.
Ночью воры опять совершили тридцать краж электросчётчиков, причём в одном жилом массиве. Хищения такого размаха стали происходить в высотках, только-только сданных в эксплуатацию. В этих домах новоселы друг друга не знают. Они шумят, таскают имущество, подъезжают и уезжают круглые сутки, в общем, занимаются делом, и каждого интересует единственный объект – своя заветная квартира. На такой хаос и рассчитывают преступники.
Неделю назад семейная пара привезла в долгожданные хоромы столовый гарнитур, тахту, телевизор. Вселиться люди решили через пять дней, ибо главе фамилии надо было слетать в Тюмень.
Вернувшись из Сибири, мужик направился распаковывать мебель, для чего позвал на помощь брата и кума. Открыв дверь, троица застыла в изумлении … комнаты оказались пусты. Новосёл, ясное дело, рванул в милицию.
Участковый инспектор опросил жильцов девятиэтажки, но все они заявили, мол, ничего не видели. Такой ответ безусловно формальный, ведь крадунам, чтобы снести вниз увесистые вещи, потребовался час, да и на улице их ждал приметный грузовик.
За месяц число краж в районе удвоилось. Похитители, нежданно для меня, особое внимание уделяли электросчётчикам. Было ясно, что в зоне новостройки работает группа, специализирующаяся на данном виде преступления, однако зачем ворюгам сотни этих приборов, которые можно купить в магазине по двадцать рублей за штуку, я не понимал.
Мой заместитель Искандер Шаймиев проконсультировался со спецами. Их мнение гласило: электросчётчик драгоценного сплава в себе не содержит и используется лишь по назначению.
У меня на столе лежала схема таких краж. Из неё следовало, что в семидесяти случаях из ста злоумышленники предпочитают грабить дома, размещённые вдоль кольцевой дороги. Вывод напрашивался один: похитители залетают сюда из другого района, грузят приборы в авто и смываются; снять электросчётчик, его крепят к щиту четырьмя шурупами, под силу и школьникам, поэтому вся операция занимает не более тридцати минут.
Мне надо было затеять что-то экстренное, иначе целые квартала могли остаться без света.
— Каждую ночь будем направлять на массив три спецгруппы. — Я вручил инспекторам бинокли, рации, электрофонари, — наблюдайте с крыш девятиэтажек за всем, что шевелится внизу, до пяти утра.
Я рассчитывал на исполнительность моих ребят, но охватить громадную территорию, на ней возводили двадцать высоток, шесть человек не могли физически.
Первые семь суток прошли тихо. Но на восьмой день мне поступило сорок заявлений — люди писали, что утром обнаружили кражу электросчётчиков.
— Собери всю спецгруппу, — сказал я Шаймиеву, — воры очистили дом, на крыше которого сидели розыскник и милиционер. Пусть дадут этому факту объяснение.
— Кто-то уже настучал о нашем проколе генералу, — мой заместитель был не в духе, — готовься к нервотрёпке, сюда едет комиссия.
В коридоре я встретил начальника милиции. Его хмурый взгляд приятной беседы не предвещал.
— Твои парни опозорили РОВД на весь город, — выдал он с ходу, — если в течение недели кража не раскроется, уволю всех шестерых.
Мне было досадно. Казалось, что проходя мимо моего кабинета, руководители других служб смеются над нашей неудачей. Такие люди тоже работают среди нас.
Я увидел опера, сидевшего ночью в засаде. Капитан шёл, опустив голову.
Едва он ступил на порог моего кабинета, я сдвинул брови:
— Ты знаешь, что стряслось?
Нематов почесал затылок:
— Да.
— В какое время ты и сержант Гаибов покинули наблюдательный пост?
— Без двадцати пять.
— Почему? Вам сказано сидеть на крыше до пяти утра. Лишь только ты смылся, воры утащили счётчики.
— Милиционер торопился на вокзал, встречать родню …
— Начальник обещал всех уволить, если кража не будет раскрыта. Сколько лет ты пашешь в угрозыске?
— Одиннадцать.
— За эти годы раскрыты десятки сложных преступлений, и погореть на счётчиках — смешно. Даю вам в подмогу ещё пятерых оперов. Теперь ты и Гаибов будете уходить с крыши в четыре утра. На массиве останутся только эти пятеро, однако про них не должен знать никто, в том числе милиционеры. Кроме того, наши ребята проверят сбывающих старьё мазуриков. Они знают, куда электросчётчики уходят сотнями. А чтобы эти люди уловили мою цель, дам команду возбудить уголовные дела в отношении двух-трёх человек, хотя бы за тунеядство. В конце концов закон обязывает нас применять данную статью.
После нашего диалога Нематов рванул на барахолку, где довёл мои слова до ушей торчащих там аферистов. Результат не заставил себя долго ждать: телефон дежурки раскалился от звонков. Мужские голоса, не называя своей фамилии, сообщали всё, что по их мнению, связано с кражей электроприборов. Последняя информация касалась наступающей ночи.
— Барыги хотят жить спокойно, — Шаймиев улыбался, — и сдают нам третьестепенное жульё. Сгоняю на массив, испытаю бдительность нашей милиции. Среди возводимых домов всегда найдётся щель, сквозь которую вор может незаметно проникнуть, так что тут расслабляться нельзя.
Какой-то аноним всё же дал мне точную информацию, благодаря которой мы задержали вора. В три часа ночи он нёс мешок, в нём оказались электровыключатели, розетки, умывальные краны. Опер выяснил, что мужик сбывал всё это за треть цены, и хотя задержанный отношения к счётчикам не имел, я моих ребят похвалил.
Мне «вторил» начальник милиции:
— Незначительных преступлений не бывает. Розетки украдены из квартир, а в них на днях въедут люди. Отсутствие, к примеру, умывальника омрачает новосёлу радость, да и средства на восстановление похищенного тратятся немалые.
Я отпустил подчиненных домой, спать, а сам занялся текущими делами, но все мои мысли упирались в строящиеся жилые дома. Там назревал скандал — жители сидели без света, помочь им никто не мог, а покупать электросчётчик на свои кровные народ не хотел.
В воскресенье я подрулил к РОВД позже обычного на час. Около здания меня ждал Нематов. Инспектор улыбался и держал над головой электросчётчик.
— Мы ушли с поста в пятом часу, а через двадцать минут, сидевшие в засаде ребята схватили двух мужчин, — выпалил капитан, — они тащили тридцать аппаратов.
В кабинете я стал изучать материалы допроса задержанных: братья Магомед и Кахраман жили в пригороде… похитили триста три электросчётчика … Магомед написал, что в Ташкентской области выделена земля под строительство пятисот дачных домов. Там бригадой электриков командует его старший брат Муслим. Он скупал аппараты по пять рублей за штуку, а клиентам реализовывал их втрое дороже.
— Прямо-таки фамильная воровская артель, — заметил Шаймиев, — будет не удивительно, если им помогал ещё и племянник или дядя.
Однако следующий ответ Магомеда поразил нас. На вопрос, как вы увозили сотни счётчиков домой, мужик писал: «Мой средний брат Аскар — водитель автобуса. Первый рейс из посёлка он совершает в три часа утра. Мы приезжали в Ташкент, выходили около намеченной девятиэтажки и снимали электрооборудование. Через сорок минут Аскар ехал назад. Автобус тормозил и забирал товар».
— Вот теперь другое дело, — подвёл итог Шаймиев, — четыре брата организовали преступное сообщество. Двое грабили, один перевозил, ещё один ворованное продавал. Старшего из них мы ещё не допросили.
— Сделаем это вместе, — решил я.
Рослый, одетый в спортивный костюм Муслим напоминал не электрика, а готовящегося к соревнованиям тяжелоатлета.
Я указал ему на стул:
— Садись. Чем занимаются твои родители, где они живут?
— Мама пенсионерка, — хрипнул он, — отец умер три года назад. РОВД помогал нам его хоронить.
— Почему РОВД?
— Отец работал в органах внутренних дел.
— Назови его фамилию.
— Гаибов. Дилявер.
Мой лоб покрыла холодная испарина. Этот человек за тридцать лет службы удостаивался правительственных наград, однако я спросил не о нём:
— Так сержант Гаибов … ваш брат?
— Да.
Я перевёл дыхание: потомственный милиционер, которому мы верили, оказался иудой. Парня включили в состав спецгруппы, работающей на новостройке, он же сидел на крыше «обворованного» дома и координировал действия своих братьев. Это давало им возможность совершать преступления месяцами.
Шаймиев, Нематов и Муслим поехали за город. Теперь опера должны были изъять вещдоки – триста электросчётчиков, сдать их следователю и провести очные ставки меж братьями.
Этот факт я называю уникальным: по уголовному делу арестовано пять родных братьев! В моей практике такое встречается впервые. Помню, год назад были осуждены три брата; немного позже три брата и отец; летом текущего года два брата, сестра, отец и племянник. Последний случай имел особый резонанс — в тюрьме оказалась вся семья, и никто не обратил внимания на породистую собаку этих людей. Неизвестно сколько дней кобель прожил без воды, вспомнили о нём, лишь когда в подъезде распространился запах гниющего мяса.
Человек совершает преступления, не думая о последствиях. На что рассчитывали Гаибовы, месяцами сбывая краденое? Им никто не напомнил известную пословицу: сколько верёвочке ни виться, а конец будет. И он наступил.
Мы обезвредили ещё один криминальный союз. Гаибовы не убили человека и не угоняли автомашины. Они воровали электросчётчики. За такого рода деяния суд определяет меру наказания в виде лишения свободы на срок до пяти лет. Много это или мало не мне судить. Я свою задачу выполнил — в квартире новосёла электролампы не погаснут.
Георгий Лахтер (Мирвали Гулямов)
Ташкент — октябрь, 1990 г.
