Триумф и трагедия Алексея Куропаткина
Из цикла Туркестанские генерал-губернаторы
Снова в поход
Ранним майским утром 1880 года Туркестанские войска, возглавляемые генерал-губернатором, отправились в дальний путь. В воздухе разливалась прохладная свежесть и аромат цветущих садов пьянил головы воинов и жителей города высыпавших на улицы Ташкента, чтобы проводить уходящих в поход. Вскоре Ташкент остался позади, начались степи, покрытые в эту весеннюю пору яркой, молодой зеленью с красными вкраплениями тюльпанов, издали казавшиеся сплошным роскошным ковром. Разнообразная дичь населяющая степь становилась добычей любителей поохотиться, что позволяло разнообразить меню офицеров и нижних чинов.
Поход проходил мирно и нескучно, местное население на протяжении всего пути, гостеприимно встречало отряд: устраивало переправы через бушующие весной степные реки. заботливо доставляло юрты, сено, скот и топливо, получая за всё справедливую цену. Поэтому не торопились, устраивая длительные остановки для отдыха. Однако вскоре были получены сведения из Кульджи, что китайцы наступают большими силами, и пришлось ходу прибавить. Ненадолго остановившись в центре Семиреченской области городе Верном, живописно расположившимся у подошвы Алмаатинскаго хребта, по обеим берегам горной речки Алматинки, двинулись дальше.
За рекой Или, характер местности начал меняться становился более пустынным. Колосящиеся поля и цветущие сады остались позади. А перейдя реку Хорюсс, русский отряд вступил уже в кульджинские пределы. Здесь, на каждом шагу встречались разрушенные селения и целые города, брошенные жителями, высохшие канавы и заброшенные фермы. А огромное количество могил и разбросанные всюду человеческие кости, говорили о недавней кровавой борьбе китайцев с мусульманами, превратившей этот благодатный край в руины.
Но вот, почти полторы тысячи километров остались позади и взорам русских воинов предстала древняя Кульджа. В город, однако, отряд не вошёл, встав лагерем в 30 километрах, в урочище Мазар. Полковнику Куропаткину, генералом Кауфманом была поставлена задача по охране и обороне Борохорского горного хребта, — естественной границы российских владений с Китаем и составлявшего северный авангард Кульджинской оперативно-войсковой группы.
Куропаткин, ознакомившись с обстановкой распорядился о следующей диспозиции: на правый фланг обороны, где находился Ачальский горный проход и дорога из Кульджи в долину реки Баратоды-Шихо, он отправил отряд полковника Попова состоящий из 6-ти рот пехоты, 2-х сотен казаков и двух горных орудий. Левый фланг где находился Талкинский перевал через Борохорский хребет, расположенный в живописной долине на берегу озера Сайром-нора, отправился оборонять отдельный отряд полковника Плотникова из 6-ти рот пехоты, 2-х сотен казаков и 4-х орудий. Некоторые другие, второстепенные горные проходы занимали казачьи части, как для обороны этих пунктов и связи частей войск между собою, так и для охвата разъездами-патрулями всего занятого района обороны.
В качестве резерва правого фланга Куропаткин назначил кавалерийский лагерь на урочище Тура-Су, — красивой горной долине с богатым подножным кормом. Общим же и главным резервом стал лагерь в урочище Мазар. Работа закипела. Алексей сутками не слезал с седла и требовал того же от других. По крутым скалистым склонам, покрытым хвойными лесами прокладывались тропинки и пролагались дороги для прохода артиллерии и обозов. Спешно возводились укрепления, делались каменные завалы, рылись траншеи, укреплялись посты.
Военные топографы наносили на карту занятую местность. Не забывал Куропаткин и о разведке. Под видом переговоров о границе к китайскому командующему войсками и генерал-губернатору Дзин-Дзян-Дзюню в г. Шихо было отправлено несколько офицеров. Они доставили подробные сведения о неприятеле, описание и топографическую съёмку пройденного пространства (почти 500 километров по китайской территории), планы укреплений, число войск, их снаряжение, вооружение и довольствие.
Через некоторое время произошла и первая стычка: один из разъездов наткнулся на отряд китайской кавалерии и обратил его в бегство. После этого Куропаткин приказал передвинуть посты и занять местность Кизимчик, весьма важную территорию, поскольку оттуда можно было наблюдать всю долину, передвигать, в случае надобности, по ней войска и защищать находящиеся здесь зимовки русских подданных киргизов от грабежа китайских властей.
Рассредоточив войска и тщательно укрепив все горные проходы и их возможные обходы, Куропаткин взялся за тактическую подготовку вверенных ему войск. Проводились манёвры с боевой стрельбой, атака и оборона позиций. Кавалерия упражнялась в партизанских действиях и разведывательной службе. Солдаты учились подниматься на гребни гор. Через полтора месяца система обороны перевалов созданная под руководством Куропаткина, превратилась в грозную крепость, недоступную не только для китайцев, но и для более серьёзного противника.
Так прошло лето и наступила осень. За это время в Кульдже, по распоряжению туркестанского генерал-губернатора, были заготовлены продовольствие и фураж на шесть месяцев для экспедиционного русского отряда силой в пять тысяч человек при 2,5 тысячах лошадях. Было закончено формирование семиреченских казачьих полков и скорострельной батареи в Верном. В Ташкенте сформированы две ракетные батареи и одна горная полубатарея. Частично были призваны нижние чины запаса, из которых сформированы две роты в Верном и пять рот в Ташкенте. Подлежащие увольнению нижние чины и оренбургские, уральские и сибирские казаки задержаны в пределах Туркестанского военного округа. Меры эти получили Высочайшее одобрение, но вместе с тем, Кауфману было указано повременить с развертыванием новых частей, вызывающих большие расходы, и соблюдать крайнюю осторожность, чтобы не вызвать враждебных действий со стороны китайцев. Те, впрочем, так и не решились на прямые военные действия.
А в это время, далеко от Кульджи, в Текинском оазисе, разворачивались весьма значимые события, которые вскоре изменят судьбу нашего героя.
После усмирения Хивы и Бухары и покорения Коканда единственным регионом в Центральной Азии, не подвластным России, оставались туркменские степи, врезавшиеся огромным клином между Закаспийским военным отделом и русскими владениями в Туркестане. Все сообщения между Красноводском и Ташкентом приходилось поддерживать по окружному пути, через Оренбург, поскольку воинственное племя туркмен — текинцев, обитавших в Ахал-Текинском и Мервском оазисах и отсутствие сухопутных и водных путей, делали прямой путь невозможным.
В 1876 году текинцы обратились к персидскому шаху с просьбой перейти в подданство Персии. Информация об этом весьма озаботила Петербург и Тифлис, в чью юрисдикцию входил Закаспийский военный одел. Поверенный в делах России в Тегеране И. А. Зиновьев предупредил шахское правительство, что Россия относится к этому крайне отрицательно и будет всеми способами противодействовать.
Начиная с 1879 года, Россия предприняла несколько походов с целью покорения Ахал-теке, но все они закончились неудачей.
Смириться с этим Петербург не мог. Более чем определенно об этом высказался военный министр: “Без занятия этой позиции Кавказ и Туркестан будут всегда разъединены, ибо остающийся между ними промежуток уже и теперь является театром английских происков, в будущем же может дать доступ английскому влиянию непосредственно к берегам Каспийского моря. Занятие англичанами Кветты и Кандагара, быстрая постройка ими к этому пункту железной дороги от Инда и стремление их быстро водвориться в Герате ясно означают тот кратчайший путь, на котором должно состояться русско-английское столкновение или примирение”.
Решение о новом походе было принято Императором 1 марта 1880 г., ровно за год до его трагической гибели. Нового поражения Россия не могла себе позволить, поэтому к выбору военачальника, который должен будет возглавить экспедицию в Туркмению подошли особенно тщательно. Выбор был сделан лично Александром II. Из Минска вызывается 37-летний командир IV армейского корпуса генерал-лейтенант Скобелев. После беседы с Императором в Зимнем дворце, герой Плевны и Шипки выходит оттуда командующим Ахалтекинской экспедиции.
К началу лета 1880 года Скобелев занял селение Бами, находящееся в 115 километрах от главной крепости туркмен. Именно отсюда Белый генерал, стягивая основные силы, продовольствие и снаряжение, предполагал нанести решающий удар по текинцам.
С самого начала кампании Скобелев находился в активной переписке, как с Кауфманом, так и с Куропаткиным. Михаил Дмитриевич просил туркестанского генерал-губернатора о присылке к нему дополнительных войск, с обязательным условием, чтобы их возглавил полковник Куропаткин. В частности, Скобелев писал, что этим (посылкой отряда), “поддержалось бы братство частей и туркестанцы опять имели бы случай показать себя как на Дунае”.
Однако, ввиду предполагаемого столкновения с Китаем, Кауфман не хотел отпускать Алексея. Скобелев, между тем, настаивал, указывая в одном из писем: “Ему одному можно доверить такое рискованное движение от Измукшира до Кизил-Арвата: ибо этот поход насколько желательный, настолько серьезный». Затем, развивая свою мысль дальше, утверждает, что движение Туркестанского отряда с берегов Аму-Дарьи в Ахалтекинский оазис будет “крайне полезно, в видах популяризации степи и поднятия нашего престижа среди соседних азиатских государств и также, как доказательство, что Россия всё может сплотить и объединить, когда обстоятельства того потребуют”, и считал присутствие Куропаткина „крайне полезным и необходимым для предстоящего разграничения с Персией и для обсужденья основных начал организации края”. Аргументы ли Скобелева возымели действие или уже ставшее ясным, что войны с Китаем удалось путём переговоров избежать, но Высочайшим повелением был назначен отряд из туркестанских войск, которому было предписано явиться в Ташкент и затем отправиться в Петро-Александровск, чтобы быть там около 10 ноября. Командующим отряда назначался полковник Куропаткин.
Противостояние же, России и Китая завершилось бескровно. Цинская империя не решилась на войну и в Петербург, для заключения мирного договора, был отправлен высокопоставленный чиновник Цзэн Цзицзэ — старший сын Цзэн Гофаня, весьма почитаемого основателя всех китайских «генеральских кланов». В Петербурге известие об отправке китайской мирной миссии встретили с огромным облегчением. Компромисс был достигнут, и в феврале 1881, за 17 дней до убийства Александра II, новый русско-китайский договор был подписан. В его преамбуле говорилось: «желая, для скрепления дружественных между ними отношений, разрешить некоторые пограничные и торговые вопросы, касающиеся пользы обеих империй».
В итоге России досталось чуть менее трети территории «Илийского края». Китай заплатил России девять миллионов рублей серебром.
В пределы России начался массовый исход мусульманского населения Илийского края, не желавшего оставаться под китайским правлением. Общее количество переселившихся и принявших российское подданство уйгур, казахов и дунган, составило приблизительно 70 тыс. человек. Затем из Кульджи начался вывод российских войск. “Илийский кризис” был мирно разрешён, но обе стороны тут же принялись укреплять свои общие границы, прежде всего, на Дальнем Востоке.
Через 20 лет, в 1901 году, в бытность Куропаткина военным министром, России всё-таки пришлось воевать в Маньчжурии. В коалиции с европейскими странами и США, русские войска приняли участие в подавлении “боксёрского восстания” в Китае. Но это уже совершенно другая история, а мы возвратимся к нашему герою.
Быстро сформировав на месте, в Кульдже, свой маленький штаб и приказав ему немедля отправляться в сборный пункт в город Джизак, Куропаткин отправился в Ташкент, где, получив инструкции от генерала Кауфмана, сам выехал к месту сбора отряда. Ему, вновь предстоял дальний и тяжёлый поход.
Продолжение следует
На заставке: Лансделл. Разрушенные китайские ворота Суйдуна (город в предгорьях Боро-Хоро). Авторская иллюстрация к книге “Китайская Центральная Азия. Путешествие в Малый Тибет”, 1885 г.
В.ФЕТИСОВ
Это не тот ли самый, что османских армян привез, чтобы в карательных мерах по подавлению мятежа использовать?