29 апреля 1945 года, когда солдаты 42-й и 45-й дивизии армии США вошли в лагерь Дахау, на решетках которого красовалась знаменитая фраза «Arbeit macht frei» (труд освобождает), расположенная под Мюнхеном жемчужина немецкой концентрационной системы уже рассыпалась в прах. Там осталось всего несколько десятков бойцов СС, которые были слишком поглощены подготовкой собственного бегства, чтобы следить за узниками в 30 бараках лагеря (те были в ужасе от слухов, что их всех напоследок могут просто сжечь из огнеметов). Перед глазами американцев, которым уже довелось через многое пройти в боях за предыдущие несколько недель, предстала страшная картина.
Повсюду лежали бледные тела изможденных людей, как на земле, так и в вагонах, пришедших накануне из Бухенвальда. Горы трупов перекрывали проход к печам, которые не могли кремировать их всех из-за нехватки топлива и их слишком большого числа. По лагерю ходили настоящие живые мертвецы в поисках картофельных очисток и окурков.
Неописуемая радость
Вокруг бушевал тиф, который переносили вши. Со всех сторон раздавались стоны больных, многих из которых в итоге так и не удалось спасти. С 1 января по 29 апреля 1945 года в Дахау погибли 15 000 человек, половина от общего числа жертв лагеря с его открытия в марте 1933 года.
Несмотря на все ужасы, прибытие освободителей вызвало бурную радость у узников, у которых еще оставались силы. Пока военные преследовали последних охранников (тех ждала быстрая расправа), те, кто еще стояли на ногах, собирались на площадке перед управлением лагеря, где до этого дважды в день проводились нескончаемые переклички, даже в самый сильный мороз. Это было место казней и наказаний, для которых солдатам СС было достаточно любого предлога. Теперь тут разлилось неописуемое ликование. Американцы сорвали овации.
Международный комитет заключенных, который был тайно сформирован в лагере для подготовки освобождения, стремился придать этому выплеску чувств хотя бы видимость организации. На бараках вывесили флаги многих стран, чьи граждане были узниками в Дахау. Ночью на площадке построили и подняли огромный крест. Но после ликования вновь наступила тишина. Некоторые вышли за ворота, чтобы полной грудью вдохнуть весенний воздух окружающих лугов. Другие направились к бараку с крематорием, чтобы помолиться за погибших товарищей, которых не получилось захоронить еще несколько недель.
Конец цикла
Освобождение Дахау и долгий период карантина (заключенным пришлось остаться за колючей проволокой) положили конец преступному циклу, который начался 12 годами ранее с назначением Адольфа Гитлера на пост канцера. Открытие лагеря, который был на скорую руку оборудован на территории пришедшего в упадок оружейного завода, состоялось в марте 1933 года и предельно официальной обстановке. Возглавлявший тогда баварскую полицию Гимлер даже созвал пресс-конференцию, чтобы представить проект: заключение коммунистов и симпатизирующих им для «национального спокойствия и в соответствии с пожеланиями населения».
После жестокого захвата власти в Дахау хлынул новый поток заключенных, в связи с чем название лагеря стало синонимом всей нацистской тюремной системы. «Как самый старый лагерь в Германии, он стал служить для них названием по всей стране, — пишет Ойген Когон в знаменитой книге «Государство СС». — О всех, кого отправили в лагерь, немцы чаще всего говорили: «Он в Дахау». Состав заключенных быстро менялся: к политзаключенным добавились свидетели Иеговы, гомосексуалисты и простые преступники, все, кого в нацистском вокабуляре представляли как «паразитов», евреи (самая большая группа) и, начиная с 1938 года, оппозиционеры и партизаны со всей Европе по мере расширения гитлеровских завоеваний. В общей сложности в баварский лагерь отправили 200 000 человек.
В Дахау использовались самые жестокие методы нацистской репрессивной системы. Людей морили голодом, изнуряли работой, лишали сна, били и унижали, наказывали при любой возможности. На узниках ставили медицинские опыты в поисках лечения от таких болезней как малярия, для чего их намеренно заражали. Некоторых, по запросу ученых Люфтваффе, погружали в емкости с ледяной водой и помещали в камеры с низким давлением. Самых старых и слабых регулярно переправляли в замок Хартхайм у австрийского города Линц, где ликвидировали инвалидов в рамках «Акции Т-4».
Устоять в таких условиях могли лишь те, кто обладали твердым характером и убеждениями, а также смогли наладить отношения с другими заключенными, как пишет в «Просвещенном сердце» психоаналитик Бруно Беттельгейм, узник Дахау и Бухенвальда.
В нацистской концентрационной системе, чьей главной целью была ликвидация европейских евреев, Дахау выделялся большим числом священников среди заключенных (всего 2 720 человек) в силу вырванного Ватиканом у немецких властей соглашения. Большинство составляли польские священнослужители, которых жестоко преследовал Рейх из-за их влияния на население. Второй по величине контингент составили немцы, которые поддержали позицию кардинала фон Галена с осуждением плана Т-4. Далее шли французы, чехи, голландцы, бельгийцы, итальянцы и люксембуржцы, многие из которых активно участвовали в деятельности сопротивления, прятали людей, печатали подпольные газеты, проводили тайные службы или уходили в партизаны.
Высокая смертность
Священники жили в двух бараках (в одном из них имелась часовня) и подвергались таким же бесчинствах, как и их товарищи-миряне, что подтверждает их высокая смертность: в общей сложности в Дахау погибли 1 034 священника и семинариста. Из-за их усилий нацистская машина обесчеловечивания людей регулярно давала сбой. Многие отчаянно старались вернуть надежду и милосердие в жизнь заключенных. В разгар эпидемии тифа десятки из них добровольно остались в бараках со смертельно больными, чтобы оказать им братскую помощь и принять исповедь. Некоторые тоже умерли вместе с товарищами, как верующими, так и нет.
«Истинное варварство — это Дахау, истинная цивилизация — это прежде всего то в человеке, что лагерь пытался уничтожить», — справедливо писал в «Антимемуарах» Андре Мальро. То остервенение, с которым все концентрационные системы стремятся сломить человека, помогает проявить его величие и достоинство. Несмотря на смерть и душевные травмы, именно об этом напоминают люди, которые встали на ноги 29 апреля 1945 года в Дахау.
