Медведи разрывали на куски заключенных концлагеря: извращенная «любовь» нацистов к животным

«Они приняли первый в мире закон о защите животных: принято считать, что национал-социалисты любили животных и природу, — пишет немецкий журнал Focus. — Однако историк Ян Монхаупт показал, что в действительности любовь никогда не распространялась на животных и природу, а лишь обнажала странное мировоззрение нацистов».

«Когда у нее появлялось время, Ильза Кох любила ходить со своими детьми в маленький зоопарк. Ей особенно нравился вольер с медведями, поэтому малыши стояли у забора и наблюдали за животными, а иногда им даже разрешали их покормить или погладить», — повествует журналист Армин Фурер.

«Как утверждала Ильза Кох позднее, она никогда не знала о том, что прямо за зоопарком стоял еще один забор, за которым в плену также содержались живые создания».

Это было чистой ложью, отмечает издание. Ведь Ильза была женой Карла Коха, начальника концлагеря Бухенвальд вблизи Веймара.

«За забором ютились люди — заключенные концлагеря, которых содержали в значительно более плохих условиях, нежели животных в маленьком зоопарке. Карл Кох, убежденный нацист и эсэсовец, любил животных. Он любил их настолько, что силами заключенных своего концлагеря построил маленький зоопарк. Его фаворитами были медведи, и когда он хотел сделать для них что-нибудь хорошее, он просто запирал в клетке пару заключенных концлагеря и наблюдал, как животные разрывают их на куски», — пишет издание.

«Для него, как и вообще для всех убежденных национал-социалистов, животные превосходили в иерархии евреев и поляков, объявленных «недолюдьми».

В Бухенвальде медведей не только содержали в лучших условиях, но и кормили лучше людей, отдавая животным предназначавшуюся заключенным пищу.

«Леопольд Райттер, выживший заключенный Бухенвальда, рассказывал после своего освобождения: «Еще в 1944 году, когда в лагере царил голод, хищные птицы, медведи и обезьяны каждый день получали мясо, которое, конечно, брали с кухни для заключенных», — говорится в статье.

История с медведями — лишь один пример отношения национал-социалистов к животным и их роли в Третьем рейхе. Ян Монхаупт в своей книге «Животные в национал-социализме» приводит целый ряд таких примеров. В частности он рассказывает историю о фокстерьере Фоксле, которая произошла еще во времена Первой мировой войны. «Фоксль прибился к молодому солдату и верно сопровождал его два с половиной года на западном фронте во Франции. Затем его, по-видимому, украли, а солдат был безутешен. Звали его Адольф Гитлер. То, что позднее Гитлер, став фюрером, был фанатом собак, многим известно, так же как и то, что в апреле 1945 года в последние дни в бункере он убил свою любимую овчарку Блонди. Как и он сам, Блонди ни в коем случае не должна была попасть в руки его заклятому врагу Сталину. Ей пришлось умереть, как и ее щенкам. Их постигла та же судьба, что и шестерых детей Йозефа и Магды Геббельс, которых отравили их родители».

«Согласно официальной идеологии, кошка считалась «еврейским животным», ведь изначально она была родом из пустынных регионов, а в домашних условиях вела себя строптиво, то есть была животным, которое лишь изредка реагировало на приказы, не интегрировалось в общество — так же, как и евреи, считала нацистская пропаганда».

«Герману Герингу, который вплоть до войны фактически был вторым человеком в нацистском государстве и к тому же «старшим охотником Рейха», собак было недостаточно, ведь их мог держать любой. Он предпочитал львов, которых он держал в родном Каринхалле, своей резиденции, и любит наводить ими страх на гостей».

Большую роль в подготовке к войне играли и откормленные свиньи, которых призывал выращивать Геринг. Каждая домохозяйка должна была собирать пищевые отходы и сдавать их в специальную организацию для откорма свиней, утилизировать их было запрещено. Однако эта кампания оказалась не слишком успешной, так как откормить жирных свиней отходами было просто невозможно.

«Впрочем, в нацистской Германии пропагандировалась и идеология «немецкого леса» и якобы тесно связанных с лесом немцев. Эта мнимая большая любовь не повлияла на то, что в 1945 году к концу войны в стране было на 14% меньше леса, чем до войны. Деревья безжалостно вырубали, так как они были необходимы для ведения войны — а война была важнее, чем любовь», — резюмирует Focus.