Случайное совпадение
На Тегеранской конференции 1943 года, где обсуждалось в том числе открытие союзниками второго фронта во Франции, Сталин сказал, что одновременно с этим начнет наступление на востоке.
Но потом операцию союзников «Оверлорд» перенесли с мая на начало июня 1944 года. В первый день высадки союзников в Нормандии, 6 июня, Сталин написал Черчиллю, что в середине месяца двинет свои войска.
Но подвозка боеприпасов и передислокация советских войск затянулись. И фактически операция «Багратион» (название придумал сам Сталин) началась 22 июня. В этот день Первый Прибалтийский и Третий Белорусский фронты провели первую разведку боем.
Никто сознательно не подгадывал наступление к третьей годовщине нападения на Советский союз, когда гитлеровцы начали операцию «Барбаросса». Это вышло случайно. А позже произошел еще один сдвиг: «Багратион» был исторически увязан с 23 июня.
Гитлера ввели в заблуждение
Противники старались обмануть друг друга — впрочем, это особенность всех войн. Один из самых крупных фейков Второй мировой связан именно с операцией «Багратион».
Гитлер оказался в ложной уверенности, что летом 1944 года Сталин ударит по его сателлитам: финнам, венграм, румынам и болгарам. Для этого на отдельных участках фронта специально началось «оживление».
А еще Берлин поверил в то, что самая крупная операция советских войск, если и начнется, то на территории Украины. Москва успешно дезинформировала врага, имитируя и здесь видимость подготовки к жаркому противостоянию. А в это время советские войска скрытно перебрасывались на север.
Впрочем, Гитлера было достаточно легко обмануть по двум главным причинам.
Во-первых, самолетов люфтваффе практически не было в небе на Восточном фронте — все оставшиеся задействовали на Западе. Советские летчики взяли под контроль воздушное пространство, что лишило немецкий штаб группы армий «Центр», который располагался в Минске, оперативной информации.
Во-вторых, к началу «Багратиона» Гитлер уже был законченным наркоманом, полностью зависел от психотропных лекарств. Как следует из архивов военной разведки США и показаний личного врача Гитлера Теодора Мореля, фюрер употреблял 74 вида медицинских препаратов, включая наркотики — прежде всего, опиаты и метамфетамин.
Неудивительно, что военные идеи Гитлера становились все более бредовыми. Когда «Багратион» началася, фюрер, например, решил превратить крупные белорусские города в крепости и поставил перед армией задачу удерживать их любой ценой. Немецкие генералы фактически саботировали эту идею.
История повторилась на Березине
Не только название в честь грузинского генерала и освободительный характер делают операцию 1944 года похожей на войну 1812 года.
27 июня командующий 4-й армией генерал Курт фон Типпельскирх отдал приказ отойти к Борисову и Березине. Но в немецких рядах уже царил такой хаос, что многие этот приказ даже не получили, и не все получившие смогли выполнить.
Армия отступала в беспорядке под тяжелыми ударами советской авиации и артиллерии. Непрерывный дождь из противотанковых бомб, в отсутствие самих танков, «лился» на немецкую пехоту. Тела солдат рвало в клочья, их выкашивало тысячами. Выжившие рвались именно к Березине, там еще был шанс переправиться. Военная полиция устранилась от происходящего — на берегах реки всем заправляли смерть и паника.
Как пишет английский историк Энтони Бивор, «охваченные ужасом водители немецких грузовиков на полной скорости неслись к последнему остававшемуся мосту через Березину, обгоняя друг друга, чтобы успеть оказаться на другом берегу до того, как мост взорвут».
Именно в этих местах, немного севернее Борисова, происходила переправа Наполеона после катастрофического поражения в 1812 году.
Белоруссия была завалена трупами немецких солдат
Потери противника в ходе операции «Багратион» оцениваются разными историками по-разному. Официальные советские данные — 381 тысяча убитыми, тогда как сама Красная армия потеряла чуть менее 180 тысяч.
Как бы там ни было, смерть захватчиков была лютой, отталкивающей.
Вспоминает Василий Гроссман, советский писатель и журналист, который находился тогда в составе 120-й стрелковой дивизии:
«В Бобруйск привела нас дорога мести. Бойцы идут по немецким трупам. Трупы, сотни и сотни трупов устилают дорогу, лежат в придорожных канавах, под соснами, в зеленых полях ячменя. В некоторых местах технике приходится ехать по трупам, так плотно они лежат на земле. . День страшно жаркий, безветренный, и люди проходят и проезжают, зажимая носы платками. Здесь кипел адский котел смерти — страшной, безжалостной мести тем, кто не сложил оружия и не прорвался на запад».
Нужно заметить, что группа армий «Центр» в середине войны стала в вермахте эдаким «бедным родственником». Неукомплектованная, измотанная и дезинформированная, она даже не представляла, что ей уготовил «Багратион». Неудивительно, что некоторые высшие офицеры предпочли другую смерть — самоубийство. Как, например, командир 134-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Филипп и командир 267-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Дрешер.
Немцев уничтожали в том числе в «котлах», откуда не было возможности выбраться. Так, 5 июля из Минского «котла» была отправлена радиограмма командованию группы армий. Она гласила: «Сбросьте с самолета хотя бы карты местности или вы уже списали нас?»
На этот отчаянный (и последний) призыв ответ не был дан.
Победа как сумма личного мужества каждого
У операции «Багратион» много героев. Из числа простых солдат и младших офицеров, прежде всего.
Один из них — 22-летний сержант Иван Абрамович Калашников, командир отделения 4-й стрелковой роты 1113-го стрелкового полка 330-й стрелковой дивизии.
Калашников участвовал в войне с конца 1941 года. Его отделению в ходе операции «Багратион» было поручено переправиться через Проню (реку в Могилевской и Витебской областях, правый приток Сожа) и захватить плацдарм для высадки полка. Сержант выполнил эту задачу, уничтожив со своими бойцами два неприятельских пулемета и 24 вражеских солдата.
А в бою за деревню Колесянка (Могилевская область) Калашников уже командовал взводом. И снова его бойцы действовали решительно и умело. Проникнув в тыл противника, они забросали дзот противника гранатами, благодаря чему деревня была освобождена с минимальными потерями.
Затем последовали переправа через Днепр и бои за Могилев. Здесь сержант Калашников и его взвод перерезали путь отступающему противнику и отстояли захваченный мост до подхода подкреплений. Сержант лично уничтожил 15 немцев, а еще шестерых взял в плен.
Через месяц Иван Калашников погибнет в боях под Белостоком, до последней секунды оставаясь плечом к плечу со своими товарищами. За подвиги ему будет посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
