Григорию Требисовскому – 65!

В горном сообществе узбекистанцев – немало ярких персоналий. На странице Facebook Горного клуба Узбекистана я провела мини-опрос: кто является самой популярной личностью, «гуру» в горных видах спорта? Полученные ответы содержали около двух десятков имен, и одно из них – Григорий Требисовский.

Григорий – 65-летний ветеран многих существующих в Узбекистане горных видов спорта. Действующий инструктор по альпинизму и горнолыжному спорту, спасатель, пионер новых для республики видов спорта: парапланеризма, хели-ски, ски-альпинизма и лыжного фрирайда. Участник почти всех майских альпиниад в Чимгане с 1983 года и до настоящего времени, начальник спасательного отряда многих альпинистских мероприятий, в том числе – последние три года – альплагеря Чимган.

Вагон-бытовка Григория, служащий домом ему и его верной спутнице западносибирской лайке Скади, на территории Клуба любителей горнолыжного спорта «12 ключей» – своего рода штаб-квартира, справочное бюро, место встречи для людей, увлеченных горными видами спорта. Любой может обратиться к Григорию с вопросом по картам маршрутов, снаряжению, состоянию снега и т. п. через Форум Extremal.uz, страницу Горного клуба Узбекистана на Facebook или просто по телефону. У Григория хранят спортивное снаряжение, копируют с его ноутбука – кладезя информации по горам – уникальные материалы. Его постоянно навещают, чтобы узнать, не нужна ли какая-нибудь помощь, или просто пожать ему руку. При этом не нужно быть его близким родственником или другом: достаточно того, что вы из сообщества людей, влюбленных в горы и спорт.

Григорий – активный участник всех видов деятельности, которые организует Клуб «12 ключей», в том числе мероприятий по зимним видам спорта. Он – один из инициаторов и участников ежегодных осенних субботников на Гулькамском водопаде и в Аксайском ущелье. Он же автор идеи о создании перил на достаточно опасном месте –вдоль полки под вершиной Большого Чимгана (БЧ). Он не только навесил эти перила, но и ежегодно укрепляет их. Некоторые альпинисты спорят с Григорием о необходимости этих перил, утверждая, что они портят (облегчают) маршрут, на что тот отвечает: «Если вы такие крутые спортсмены, не пользуйтесь ими! Они не для вас, а для неподготовленных людей, которых с каждым годом все больше. Перила и лестницы теперь есть даже на Эвересте и никому не мешают».

Единственная информация, которую Григорий дает неохотно, – о себе и своей семье, поэтому я сочла за честь его согласие ответить на мои вопросы.
– Григорий, как началось ваше увлечение горами?

– Я родился в городе Черновцы в западной части Карпат и Украины. В горы начал ходить со школы – Буковинские Карпаты начинались прямо за городом. Потом работал на производстве, где был большой клуб туристов, и мы уже совершали походы не только по Карпатам, но и выезжали на Кавказ, в Саяны, на Алтай и даже в Северную Якутию, на Северо-восток Сибири. Параллельно начал заниматься альпинизмом, потому что прохождение многих туристских походов подразумевает хорошее владение альпинистской техникой. И в альпинизме у меня все пошло очень хорошо. Я быстро дошел сначала до 2-го разряда (в туризме уже был кандидатом в мастера спорта), а потом окончил Всесоюзную школу инструкторов альпинизма на Кавказе, единственную на весь Союз, и Эльбрусскую школу инструкторов горных лыж. Зимой работал инструктором по горным лыжам, летом – инструктором по альпинизму в различных лагерях на Кавказе.

На новый 1983-й год по приглашению друга, Олега Черногорского, альпиниста команды Ташкентского электротехнического института связи, я приехал в Чимган. Думал, задержусь здесь на год, чтобы посмотреть Среднюю Азию и зимой, и летом, а потом опять вернусь на Кавказ. Но здесь и климат, и отношения с местным населением мне очень понравились, и я живу здесь уже 33,5 года.
Я участвовал в восхождениях команды СКА-11 ТуркВО, много лет руководимой Георгием Калининым, основателем Музея альпинизма в Узбекистане, выполнил разряд кандидата в мастера спорта. Совершал сложные скальные, ледовые и высотные восхождения, в том числе на пики Ленина и Корженевской, выезжал в различные экспедиции и на сборы.

– Как получилось, что вы первым в Узбекистане занялись хели-ски?

– Работая в Чимгане зимой инструктором по горным лыжам, а летом – по альпинизму, параллельно с 1991 года я принял участие в мероприятии, которое организовала в наших горах швейцарская фирма. Хели-ски – это совмещение вертолета и лыж, и я был первым, кого они взяли стажером. Сначала они привозили своих гидов из Шамони, а нас, местных инструкторов, близко не подпускали. Однако после того, как у них произошел несчастный случай на Коксу, – погибли два клиента-миллионера и молодой гид Жан Кристоф, – они решили, что все-таки должен быть местный гид, который лучше знает особенности катания в регионе. Чтобы показать свою квалификацию, – наши дипломы и сертификаты для них не показатель, – мне приходилось перед тем, как они залетят на вершину БЧ на вертолете, 9 часов идти туда пешком, чтобы перед ними спуститься.

По следу они оценивали квалификацию лыжника и выбор безопасного спуска. Сначала я был стажером, а с 1993 года полноценно работал гидом.
В 1994 году, когда они приехали вновь, оказалось, что их договора с «Аэрофлотом» и «Интуристом» в Узбекистане уже недействительны, и швейцарская фирма прекратила работать в наших горах. На прощание швейцарские гиды из Шамони вручили мне жетон Международной Ассоциации горных гидов, и, хотя я их школу не оканчивал и специального экзамена не сдавал, это все-таки признание моей квалификации.
С 1996 года хели-ски стали организовывать ташкентские фирмы: «Ердамчи», «Азия-Трэвел», «Азия-Адвенчерс» и уже только с нашими гидами. Кроме меня гидами работали Александр Чепиков, который погиб в лавине на хели-ски в феврале 2004 года, Альберт Попов, Александр Черных и Олег Черногорский.

Во время работы со швейцарскими гидами мы освоили много новых мест в Западном Тянь-Шане. Тогда еще не было границ между Узбекистаном, Кыргызстаном и Казахстаном, и мы катались по всему Западному Тянь-Шаню. Кроме того, в 90-е годы у нас активно работал альпинистский лагерь в Ойгаинге, одном из красивейших мест в наших горах, но, к сожалению, сейчас он находится в погранзоне.
Хели-ски начало восстанавливаться, работа продолжилась. Наш район пользуется заслуженной популярностью: спуски длиной до 8 километров с перепадом высот 2 километра. Сухой пушистый снег и дикие места, поэтому район очень хорош для такого катания. У нас была очередь желающих приехать на хели-ски: швейцарские, французские, немецкие, японские группы. Увы, из-за цен на вертолетное время в последние годы группы стали выезжать в другие места.

– Как вы стали пионером парапланеризма в Узбекистане?

– В 1992 году швейцарские гиды подарили мне мой первый параплан. Он был еще достаточно примитивным: мог летать только сверху вниз. Гиды по-английски объяснили мне принцип действия. Я понял примерно пятую часть из этого объяснения и доходил до всего своим умом. Были какие-то травмы, но на мое счастье все это происходило зимой, и падения были скользящие. Потом в одной умной книге я прочитал такое выражение: «Самообучение – это получение сведений от очень некомпетентного инструктора. Некоторые, кто это пробовал, живы до сих пор, но не стоит так рисковать». Я один из тех, кто жив до сих пор, хотя учился сам. Поскольку я учился летать зимой, летом уже мог более или менее нормально стартовать и приземляться.

Я летал один, без радиосвязи. Сотовой связи еще не существовало. Это было очень опасно, неправильно. У меня была масса вопросов, на которые никто не мог мне ответить: не было ни других пилотов, ни интернета, ни видео-роликов. Завидую молодым ребятам: они, в том числе мой сын, за месяц доходят до того, до чего я доходил годами. Современное снаряжение позволяет набирать высоту на потоках. Параплан – это летательный аппарат, в котором нет ни одного жесткого элемента, а рекорд дальности полета на нем – 462 километра.

– Какими новыми видами спорта вы увлекаетесь?

– У нас активно развивается маунтинбайк (горный велосипед) и такие его направления, как фрирайд – свободный спуск без трасс, даунхилл – скоростной спуск по определенной трассе. Наши ребята: сначала Денис Григорьев, потом Олег Шеламонов и Антон Морозов построили даунхилльную трассу с верхней станции канатно-кресельной дороги, на которой уже проведено трое республиканских соревнований. Кстати, велосипедисты в прошлом году осуществили спуск на горных велосипедах даже с вершины БЧ. Даунхилл и фрирайд – зрелищные и интересные дисциплины, но и очень травмоопасные, а я занимаюсь кросс-кантри – катание по пересеченной местности по горным дорогам и тропинкам без очень крутых спусков.

Горы Западного Тянь-Шаня позволяют развивать все горные виды спорта и летом, и зимой, в том числе водные – на Чарваке. Но пока это движется с большим трудом, потому что среди ответственных за развитие туризма нет компетентных людей, которые бы в этом разбирались. У них понятие о туризме – это сити-туры: Самарканд, Бухара, Хива. Со спортивного туризма денег мало: люди живут в палатках и у них свое питание, другое дело – гостиницы, рестораны, там большие деньги. Другая причина, почему у нас туризм не развивается, – потому что повсюду пограничные зоны. Даже для граждан Узбекистана это очень большая проблема: обивать пороги милиции, погранчасти, нацпарка, хлопоча о разрешении посещать приграничные районы, а иностранцам пропуска в погранзоны вообще не дают. Хотя при нашем климате, когда все лето нет сильной непогоды, очень большие возможности для развития горных видов спорта.

– Вы действительно прожили в Чимгане 33,5 года?

– Да, в Ташкенте больше трех дней я не жил. Единственное исключение – зима 2014 года. После тяжелой операции мне нужно было проходить химио- и лучевую терапию. А летом того же года я уже начал ходить в горы. После операции возникли проблемы, но с ними можно жить и они позволяют заниматься спортом.

После развала Союза перестали работать туркомплекс Чимган и туристская контрольно-спасательная служба. Пришлось поменять много мест обитания и работы, потому что иногда приходилось устраиваться на работу только из-за жилья в горах. Был и сторожем, и спасателем МЧС, а в 2010 году пришлось купить вагончик и установить его на территории Клуба «12 ключей», членом которого я являюсь. В моем вагоне тепло и уютно. Единственное, зимой здесь иногда отключается свет, и это суровое испытание. Хотя я участвовал в зимнем восхождении на вершину Музджилга (6376) на Памире в декабре 1985 (это было мое первое зимнее восхождение на такую высоту) и испытал мороз более сорока градусов, все же к холоду привыкнуть нельзя.

Сейчас я на пенсии, но зимой продолжаю учить горнолыжной технике и сопровождать группы фрирайдеров на спусках с вершин и гребней наших гор. Летом вожу группы в походы и на восхождения

«12 ключей» – единственное подобное место не только в Чимгане, но, наверно, и в Узбекистане. Это Клуб людей, объединенных спортивными и горными интересами. В основном это люди в возрасте: бывшие лыжники, альпинисты, туристы. Мы установили свои канатные дороги. Члены клуба платят взносы и пользуются этими канатными дорогами, на территории клуба мы имеем свои вагоны. На наших склонах проводятся все лыжные и сноубордические состязания в Узбекистане. У нас даже команда Янгиабада в этом году проводила зимние сборы, потому что в их горах не было снега.

Команда из Янгиабада – очень сильная. Почти все последние соревнования среди мужчин выиграли янгиабадцы. Среди женщин на голову-две выше всех Ксения Григорьева из Ташкента, участница Олимпиады в Сочи. У нее пока в республике конкуренток нет. Кроме этого, у нас каждый год проводится фестиваль зимних видов спорта «Чимган-экстрим»: лыжи, сноуборд, параплан. Многие только появившиеся форматы соревнований очень зрелищны: параллельный слалом, ски-кросс и сноуборд-кросс, когда стартуют одновременно по 4 человека. Фестиваль – отличная возможность для популяризации зимних видов спорта.

– Где вы познакомились со своей супругой: в Украине или Узбекистане?

– Моя жена, Нина Яковлевна Лазаренко, тоже с Украины, из Чернигова. Училась в моем родном городе Черновцах в университете, там мы с ней и познакомились. Она тоже ходила в горы – занималась в Карпатах спортивным ориентированием. После окончания университета работала на оптико-механическом заводе в Красногорске под Москвой, потом перевелась в Ташкент на завод «Алгоритм». Мы поженились уже здесь. В 1986 году у нас родилась дочь Ксения, в 1992 – сын Костя.

Она поднималась со мной несколько раз на БЧ, у нее был 3-й разряд по альпинизму, хорошо каталась на лыжах и поставила многих детей на лыжи, но после травмы колена оставила это занятие.

– Ваша дочь тоже увлекается спортом?

– Ксения стоит на лыжах с 3 лет. В 5 лет спускалась на лыжах с БЧ со знаменитым швейцарцем Домиником Пере, автором многих мировых рекордов и обладателем звания «Лучший лыжник века». Этот эпизод вошел в рекламный фильм «Go East!», который швейцарская съемочная группа сняла в Узбекистане. Много лет спустя я прочел в журнале интервью с Домиником. Он сказал, что лучший день в его жизни, когда в Чимгане он совершил первый в мире прыжок с вертолета на лыжах с высоты 30 метров.
Ксения окончила школу с золотой медалью, Вестминстерский университет – с красным дипломом. Работает в Ташкенте. В последние годы катается в основном фрирайд – не по трассам. Но и по трассе в 2015 году на соревнованиях Red Bull ЧимRun заняла 1 место среди лыжниц. Спускалась на лыжах с БЧ, в том числе через Черный водопад – самый сложный лыжный спуск в нашем районе.

– Вы постоянно в горах. Ваша семья не чувствует себя в чем-то обделенной?

– Я никогда не был на родительских собраниях в школе, где учились дети. Они много времени проводили без меня, но жена считала, что раз детям нравятся горы и у них есть возможность заниматься тем, чем я занимаюсь, то с этим надо мириться. До школы они жили в Чимгане постоянно, а позже проводили здесь практически все выходные и праздники. Невозможно одновременно жить в городе и горах, нужно чем-то жертвовать.
Были такие времена, когда отсюда уезжали все и говорили мне: «Что ты сидишь? В Чимгане никогда ничего не будет». Возможность уехать была: у меня родственники в Америке. Многие наши альпинисты, мастера спорта, занялись промышленным альпинизмом в Москве и приглашали меня на работу. Но из-за надежды, что здесь что-то будет развиваться, и нежелания начинать с нуля жизнь на новом месте я все-таки остался в Чимгане. Любой шашлычник, конник здесь более востребован: он приносит деньги. А с инструкторов, спасателей прибыли никакой. Нас первым делом разогнали, когда началась перестройка. Ранее было много инструкторов, и все они были задействованы.

– Пожалуйста, расскажите о сыне Косте.

– Костя родился 8 мая 1992 года и буквально через несколько месяцев стал жить в Чимгане. В отличие от его сверстников, у него было очень суровое детство. Когда мы жили в Чимгане, у нас была очень маленькая комнатка, с половину этого вагона. Ксения спала на двух составленных на ночь креслах, а Костя – в коляске без колес, которую на ночь ставили на стол, потому что другого места не было. Потом Ксения пошла в школу и всю неделю была с мамой в Ташкенте, приезжала только на выходные. А Костя с 5 лет жил постоянно со мной. Одно время в Бельдерсае мы жили даже в холодной бытовке с бетонным полом при гостинице.

Меня взяли сюда на работу инструктором-спасателем, но сказали, что, поскольку по моей специальности работы нет, я буду вместе со всеми носить мебель, копать землю для прокладки труб, утеплять трубы стекловатой и т. д. Костю я не мог оставить одного, и он все время был со мной. Ко всему я не люблю и не умею готовить и иногда такое готовил, что он только на третий день начинал это есть. И все-таки вопреки всему он вырос нормальным, здоровым парнем. Когда в 1999 году он пошел в школу, тоже стал жить в Ташкенте и приезжал сюда только на выходные.

Он, конечно, мог стать кем угодно. Однако он вырос среди всего этого снаряжения, разговоров, друзей, и первыми его словами были не «мама» и «папа», а «лызи» и «палки». Кататься на лыжах он начал в 2,5 года с соской во рту. В 4 года совершил со мной свой первый полет на параплане. В 8 лет поднялся на Большой Чимган. В 11 лет впервые полетел со мной на хели-ски. Руководитель швейцарской группы разрешил, но предупредил: «Главное, чтобы мы не ждали его, это же вертолет, большие деньги». Когда Костя спускался, швейцарцы аплодировали ему! В 12-13 лет он освоил сноуборд и был чемпионом республики по сноубордингу. На зимнем фестивале в прошлом году на лыжных соревнованиях по парралельному слалому одна лыжа у него отстегнулась на старте, он ехал на одной, и лишь из-за этого занял 3 место!

В детстве он много раз летал со мной на параплане, но особого интереса не проявлял, а с 14-15 лет начал самостоятельные тренировки и полеты. Уже был большой круг ребят, которые летали. Я обучал Костю всему, что знал и умел, и у него был огромный прогресс. Кроме меня с ним много занимался Рустам Абабакиров, наш самый опытный пилот, который сейчас работает в Непале тандемным пилотом. В лыжах и сноуборде Костя был среди ровесников, но по опыту и спортивному мастерству был выше их, и они безоговорочно это признавали. А в парапланеризме все люди были намного старше его, но он настолько быстро продвинулся, что с ним тоже консультировались.

В 2011 и 2012 годах он занимал 1 место на международных соревнованиях на точность приземления. А первый сложный полет он сделал с Чимгана – мы прошли хороший альпинистский маршрут и помогли ему занести параплан. С Чимгана он улетел на Чарвак на высоте более 3000 метров. Это был выходной день, и было много пилотов. Они его даже не видели и только по рации завели его на посадку. Нина спросила меня: «Гриша, а ты контролируешь это все?» Я ответил: «А как я могу контролировать его в воздухе?» Я его научил всему, что знал и умел, и совершенно спокойно отправил его в этот полет, потому что он летал уже очень профессионально.

Я всегда считал, что это со мной может произойти что-то такое, были очень неприятные предпосылки, в том числе перелом позвоночника. Костя был очень опытный пилот, и у него было отличное снаряжение. Я был уверен, что он сможет выйти из критической ситуации: он летал, как птица. Он чувствовал воздух, это все говорят. Он был одним из тандемных пилотов: 3-4 года назад, когда начали катать на Чарваке в тандеме, он купил 2-местный параплан, и была огромная очередь желающих полетать именно с ним. Многие из них стали его друзьями, потому что видели: он делает это не только ради денег, а ему это нравится. Многих людей он научил летать самостоятельно.

У Кости была еще очень активная городская жизнь. Он приходил домой не раньше 2 часов ночи: тусовки, встречи, мероприятия. Он несколько раз устраивался менеджером на какую-то работу, и я со всеми спорил, что больше двух месяцев он не проработает. Он и трех недель не мог продержаться. В офисе сидеть – для него не работа. Он присылал мне фотографии из полетов над Чарваком с комментарием: вот мой офис, здесь я работаю.

Костя неплохо окончил школу, поступил в Киевский международный университет гражданской авиации, или, как его сейчас называют, Национальный авиационный университет. Сначала он проходил обучение и сдавал сессии в Ташкенте, в прошлом году ездил в Киев, а в этом году должен был поехать на выпускные экзамены. У него было огромное желание стать профессиональным летчиком. Он хотел пойти еще в летное училище, потому что в авиационном университете он учился на факультете технического обслуживания, а ему хотелось именно летать.
И вторая его мечта – стать лыжным гидом вертолетного катания.

Когда в 2014 году я болел, брали стажерами нескольких ребят, и Альберт Попов, который был тогда главным гидом, сказал, что Костя работал очень профессионально. Но, увы, эта специальность, во-первых, используется только полтора месяца в году – в феврале и пол-марта, и за это время бывает 15-17 летных дней. И, во-вторых, она очень опасная, тяжелая, травматичная. Когда клиент устал, он может пропустить спуск, отдохнуть в вертолете, а гид должен постоянно быть в форме, быть первым. Кроме лыжной подготовки нужно иметь хорошую альпинистскую, спасательную, лавинную подготовку. И всему этому Костя очень старательно обучался.

…Иногда говорят, что случившееся с ним – это судьба, а по-другому – стечение обстоятельств. На Кубок Мира по парапланеризму в маленькую деревушку Бир в индийском штате Химачал Прадеш слетелись сотни пилотов со всего мира. Приехали туда и наши пилоты, в том числе Костя. Участвовать в соревнованиях они не могли, но летать в этом месте, набираться опыта – для них было большой радостью.

В этот день, 5 ноября 2015 года, Костя с Олегом Ильиным пролетели хороший маршрут – 80 километров, им оставалось чуть больше 10 километров до возвращения на место старта. Началась облачность. Первое облако они как-то прошли, а второе начало их засасывать. Олег смог выйти из облака сразу, а у Кости выключился GPS, и он не знал, в какую сторону лететь. Я сам попадал в облако: видимости нет, сильная турбулентность, купол сворачивается, хлопает, поднимает вверх с большой скоростью. Меня выручил компас в наручных часах, а Костю нашли в 20 километрах от того места, где он попал в облако: оно подняло его на огромную высоту – 7740 метров.

Он еще переговаривался по рации с Олегом, но тот уже ничем помочь ему не мог. Костя все-таки вышел из облака, но приземлился на дерево. Там джунгли, площадок нет вообще, а стволы у деревьев голые. Другое непредвиденное обстоятельство: у него не было с собой веревки. Он отстегнулся от подвески, предположительно, начал спускаться по дереву. Скорее всего, Костя терял сознание на высоте, руки были обморожены, и он сорвался с дерева или крутого обрыва… И погиб практически на земле, никакого отношения к параплану его смерть не имеет.

В первый вечер, конечно, у всех была тревога, но тогда поиски еще не начинались. Думали, может быть, он попал в какой-то поселок, объявится. На следующее утро попросили всех пилотов смотреть вниз: было ясно, что в населенных пунктах его нет. Его обнаружил российский пилот Сергей Шакута. Он не смог приземлиться из-за джунглей, но по рации передал координаты. Туда полетел Евгений Грязнов, тоже российский пилот, имеющий опыт участия в Red Bull X-Alps: самых сложных соревнованиях не только в парапланеризме, но и вообще в спорте. Участникам нужно пересечь все Альпы на параплане, а в нелетные дни пешком со своим снаряжением. На это иногда уходит больше 2 недель. Женя участвовал в них уже трижды. Он смог приземлиться выше того места, где Костя опустился на дерево. Он убедился, что тот погиб. Костя, патриот Узбекистана, летел в этом полете с флагом республики. Женя накрыл его этим флагом и передал спасателям точные координаты. Сначала думали, что без вертолета его оттуда вытащить невозможно: каньон, джунгли. Но за два дня группа индийских спасателей и Костины друзья – Акмаль Рахимов и Сергей Вялов из узбекской команды его принесли.

Быстро оформили все документы, и Костю переправили в Ташкент. На всех этапах, начиная с таможни, помогали его многочисленные друзья. Костю похоронили на Домрабадском кладбище, возле церкви. Отпевал его священник отец Сергий, лыжник, велосипедист, мой друг, который знал Костю с рождения. На похоронах было около 1000 человек. Я получил сотни писем и сообщений с соболезнованиями из разных стран – у него везде были знакомые и друзья…

Вот деталь, которая еще раз говорит о Костиной доброжелательности, – рассказываю со слов ребят, приехавших на Кубок Мира в деревушку Бир после Кости с Акмалем. Когда местные ребятишки увидели, что приехала новая группа, они спросили: «А вы из какой страны?» Наши говорят: «Из Узбекистана». Дети хором: «Так вы друзья Кости Кукурузы?! (его прозвище с 12 лет: даже на его визитке надпись KUKURUZA AIRLINES)» За несколько дней его узнали все!

– Приходилось ли вам попадать в по-настоящему экстремальные ситуации?

– Слово «экстрим» сейчас используют где надо и не надо, даже есть реклама «экстремальный объём ресниц», поэтому я буду применять выражение «нештатная ситуация». В альпинизме у меня были холодные ночевки, когда сбивался с маршрута и ждал рассвета на крошечной полке. В хели-ски были серьезные травмы, приходилось даже делать себе обезболивающие уколы, чтобы докатать программу с группой. В 2012 году угодил в большую лавину, но когда она остановилась, смог пробить головой снег, дышать и откапываться. В июле 2005 года на параплане попал в сильный нисходящий поток («ротор»), который ударил об скалу так, что толстая доска, на которой я сидел в подвесной системе, разлетелась в щепки. Кое-как собрал параплан и спустился с ним; позже оказалось, что у меня произошел компрессионный перелом позвоночника. Была еще сложная ситуация, когда мой сын на лыжах и его друг на сноуборде попали при спуске на обрыв, и я с Русланом Раджаповым снимали их ночью на веревках. Спасательные работы ночью, еще и зимой, – это очень серьезно.

– Какие ваши самые большие спортивные достижения?

– Раньше проводились чемпионат Союза и чемпионаты всех республик по спортивному туризму. В 1980 году наш поход в Сибири в районе хребта Черского занял 1 место в чемпионате Украины и чемпионате спортивного общества «Буревестник» по спортивному туризму, а также 2 место в чемпионате Союза. Было пройдено 320 километров пешком по местам, где до нас почти не было туристских групп, 16 перевалов, из них 9 – первопрохождение (их названия сейчас есть на картах), а затем – сплав 280 километров на плоту по рекам Эрикит и Мома до Индигирки, чтобы выйти к людям. Горы в Якутии очень далеко от населенных пунктов, на старт нас забросили вертолетом. В 1986 году команда СКА-11, членом которой я был, прошла новый маршрут на пик Ленина, за что в чемпионате вооруженных сил Союза заняла 1 место. В Чимгане осуществил много лыжных спусков по новым маршрутам, в том числе спуск с Черного водопада вместе с Домиником Пере, в одиночку спуск с вершины БЧ на запад в сторону Бельдерсая, который пока никто не повторил. В забеге на вершину БЧ в своей возрастной группе шесть раз занимал 1 место, и два раза – 2. На фестивале «Чимганское эхо – 2016» получил Диплом Министерства обороны Узбекистана за качественную и эффективную работу по обеспечению работы курсов горной подготовки.

– О чем вы мечтаете?

– В Узбекистане велик интерес к горным видам спорта, и в первую очередь к горным лыжам. В прошедшем сезоне двое ребят из поселка Чимган на соревнованиях FIS в возрастной категории 2000-2003 в Андорре попали в тридцатку сильнейших спортсменов мира. Ксения Григорьева в том же сезоне на соревнованиях FIS завоевала 1 золотую, 3 серебряных и 1 бронзовую медаль. У нас прекрасные возможности для развития всех видов горного спорта. Так что это не мечта, а уверенность, что Чимган со временем займет достойное место среди горнолыжных и туристских центров мира.

– Как планируете отметить 65-летие?

– Как много лет подряд, если погода позволит, то с парапланом.

Записала Илона ИЛЬЯСОВА

Фото из архива Григория Требисовского