Дети Бату

Скажите, давно ли вы видели фильм или сериал о настоящей человеческой драме? Такой, чтобы щемило сердце. Да еще если это все основано на реальных событиях.

Я так даже и не припомню. Во всяком случае в отечественном кино. А ведь если присмотреться к живущим рядом с вами людям, да копнуть хотя бы верхний слой времени, откроются такие житейские драмы, что хочется воскликнуть — где вы, наши спиллберги и риддли скотты, вот же, вот — берите, снимайте!

С такой необыкновенной историей мне и посчастливилось недавно соприкоснуться.
Место действия – Ташкент. Время действия – 30-е годы прошлого века. Время, выраженное ахматовскими строками:

Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами “черных марусь”.

В 1938 году в Москве проходил процесс по делу так называемого “правотроцкистского блока”, в котором в качестве обвиняемых были и представители партийной верхушки нашей республики, — Акмаль Икрамов, Файзулла Ходжаев и Дмитрий Манжара. Сын Акмаля Икрамова учился в школе № 60 имени Шумилова. Школе, куда спустя 20 лет пойду и я.
В одном классе с Камилом учился Эркли Ходиев — Эрик, как его называли друзья.

Осенью 1937 года в класс Эрика вошла учительница узбекского языка Мунавар Ахмеджановна и сказала: «Дети, в нашем правительстве враги народа. — И начала перечислять: А. Икрамов, Ф. Ходжаев, Д. Манжара… Вот и у нас есть Эрик, он хороший мальчик, но его папа тоже хотел, чтобы вернулись буржуи, капиталисты, баи и басмачи».

Эркли Махмудович впоследствии вспоминал, что он сидел на третьей парте в среднем ряду, и при этих словах волна ярости накрыла его. Не помня себя, не думая о последствиях, вырвал из парты откидную крышку, кинулся к Мунавар Ахмеджановне и со всей силы ударил ее этой доской. Учительница упала, Эркли убежал, потом где-то прятался, а ночью, раздобыв керосин, хотел поджечь школу. Облил кирпичные ступени керосином, поджег, но… сгорел только керосин.

Свидетелями поджога стали один из его одноклассников Николай Ерин и часовой, охранявший штаб Среднеазиатского военного округа, находившегося напротив школы.

Часовой крикнул Николаю: «Эй, мальчик, что там горит? Сбегай быстренько, потуши». Но огонь угас сам.

Камил Икрамов в своей книге “Дело моего отца” – а именно оттуда я узнал эту историю – пишет: “Встретил Эркли Мунавар Ахмеджановну через много лет, будучи студентом ТашМИ. Встретил на одной из центральных улиц Ташкента и узнал по тому самому шраму, виновником появления которого он был.

Добрый человек Эркли, детский хирург… А мне горько, что со мной такого взрыва не было.
Бедная Мунавар Ахмеджановна! Конечно, ты пострадала зря. Но так будет всегда, если главные виновники остаются безнаказанными”.

Мунавар Ахмеджановна Енилеева в 60-е годы прошлого века учила узбекскому языку и наш класс. К этому времени она была заслуженной учительницей Узбекской ССР.

Значит, этот мальчик Эркли стал хирургом, подумал я и бросился искать в сети информацию о нем. К сожалению, сведений было очень мало, буквально крупицы. Единственное упоминание я нашел на сайте Ташкентского педиатрического института, в разделе о кафедре госпитальной детской хирургии. Вот что там было написано.

“Кафедра госпитальной детской хирургии Ташкентского педиатрического медицинского института была основана в 1979 году. Ее первым заведующим стал профессор Эркли Махмудович Ходиев, воспитанник и ученик многогранного хирурга с мировым именем, академика А.А. Вишневского. Профессор Ходиев Э.М. возглавлял кафедру до 1991 года. Он был организатором многопрофильной детской хирургической клиники и внес большой вклад в развитие детской торакальной хирургии в нашей республике”.

Какова же была судьба у этого мальчика? Каким был путь от изгоя с клеймом сын “врага народа” до хирурга, профессора, доктора наук? Меня уже было не оттащить от этой истории.

От знакомого журналиста Ефрема Рябова узнал, что у Эркли была сестра Наима Махмудовна, долгие годы возглавлявшая Узсовпроф. Ну надо же, подумал я, еще одна необычная судьба. К сожалению, ни ее адреса, ни телефона Ефрем не знал. Тогда я стал расспрашивать всех подряд — сослуживцев, друзей, знакомых, надеясь, вдруг кто-то что-нибудь об этом знает. И, о чудо, мой старинный друг Александр Борисович Суслов, с которым я дружу более 30 лет, услышав эту историю, неожиданно сказал: “Я знаю Наиму Махмудовну, она моя бывшая соседка и до сих пор живет в Доме специалистов на набережной Анхора”.

Ну, тут я на него насел. И в ближайшую субботу, предварительно получив согласие на визит, мы с ним отправились в гости к Наиме Махмудовне. Нас встретила женщина весьма преклонного возраста, но отнюдь не потерявшая стати и ясности взора. Благосклонно выслушав причину, по которой мы решили ее побеспокоить, она пригласила нас в квартиру и за чаем рассказала о драматичной судьбе своей семьи.

В 60-е — 80-е годы прошлого столетия различные зарубежные делегации, встречаясь с Наимой Махмудовной Махмудовой, доктором медицинских наук, профессором, автором монографии “История развития терапии в Узбекистане”, заместителем министра здравоохранения республики, а впоследствии многолетним председателем Узсовпрофа, депутатом Верховного Совета СССР, вряд ли догадывались, какое трагическое детство выпало на долю этой женщины.

Родителями Наимы и Эркли были поэт Махмуд Ходиев, писавший под псевдонимом Бату, и писательница Валентина Петровна Васильева.

Познакомились молодые люди в Москве, на историческом факультете МГУ, студентами которого они были. Двадцатые годы прошлого века, время надежд, когда советская власть еще не начала мертветь в своей страшной окостенелости. До времени, когда государство, подобно Хроносу, стало пожирать своих детей, было еще далеко.

Юные, творчески одаренные, Бату и Валентина жадно впитывали все новое. Посещали лекции Луначарского, знаменитые “Никитинские субботы”, участвовали в литературных вечерах, где проходили бурные диспуты и известные поэты читали свои стихи. Любовь к литературе и искусству сблизила их. Они вместе занимались, беседовали, спорили о прочитанном, обменивались впечатлениями. Эта дружба переросла впоследствии в большое чувство, они поженились, и Валентина после окончания университета уехала с мужем в Узбекистан.

В 1926 году у них родился сын Эркли, через два года — дочь Наима. Имена детям дал отец. Эркли — значит свободный, Наима – благородная.

Махмуда Ходиева, Бату, выдающегося узбекского поэта, стоящего в одном ряду с классиками узбекской литературы Хамзой Хакимзаде Ниязи, Абдуллой Кадыри, Садриддином Айни, арестовали в 1930 году.

К этому времени поэт занимал должность заместителя председателя Наркомпроса Узбекистана и одновременно заведующего отделом пропаганды ЦК Узбекистана. Было ему 26 лет от роду.

Пришли за Бату ночью. Обыск продолжался до утра, и Валентина попросила чекистов не шуметь, чтобы не разбудить детей.

Уже светало, когда Бату увели. Домой он больше не вернулся. До 1936 года еще приходили письма. Потом и вестей не стало.

Мир детей жесток, и после того случая с учительницей узбекского языка Эркли и Наима рано узнали, что такое несправедливость. Детей Бату травили и подвергали издевательствам соученики. Не отставали от детей и родители, требовавшие, чтобы детей “врага народа” исключили из школы, где учатся отпрыски ответственных работников.

Валентина Петровна была вынуждена перевести сына и дочь в другие школы.
Эркли перешел в 50-ю, а Наима — во 2-ю, имени Крылова.

Июньской ночью 1941 года пришли и за женой Бату. После длившегося несколько часов обыска Валентину Петровну увели.

Родственников на заседание суда не пустили. Дети увидели мать только мельком, под конвоем входящую в зал. После приговора, когда мать уводили, она успела крикнуть: “Дети, держитесь, мне дали 10 лет, но это недоразумение, я скоро к вам вернусь”. Впереди были десять долгих лет разлуки.

Валентину Петровну ждал Асиновский трудовой лагерь, затем Колымская ссылка. И только редкие письма из Ташкента согревали душу и не давали исчезнуть надежде.

В 1942 году пришла новая беда — арестовали Эркли. Четыре года он отбывал наказание в Урта-ауле, неподалеку от Ташкента. И вот там случилось чудо. Тюремный фельдшер был другом Бату и забрал мальчика в больницу санитаром. Он многому научился, работая в неволе, и на всю жизнь полюбил врачевание, уже не мысля для себя другой профессии.

Выйдя на свободу, он сдает экстерном экзамены за 10 классов и поступает в ТашМИ, где учится его сестренка Наима. Там же, в институте, он встречает свою любовь на всю жизнь — сокурсницу Азу, Азу Семеновну Зарзар. Через некоторое время молодые становятся мужем и женой, и Эркли поселяется у тестя с тещей, в сторожке 2-го правительственного стационара, где отец Азы работал сторожем.

Молодые и упорные, Эркли и Аза после окончания института уезжают в Москву и поступают в аспирантуру к знаменитому профессору Вишневскому. Думаю, это были самые счастливые годы в жизни молодых врачей – годы становления в науке, рождения детей. Они успешно защитили кандидатские, возвратились в Ташкент и полностью отдались работе. В 1979 году по инициативе Эркли Махмудовича в Ташкентском педиатрическом медицинском институте была открыта кафедра госпитальной детской хирургии. Эркли Махмудович стал ее первым заведующим и проработал в этом качестве до 1991 года. Профессор Ходиев стал организатором и многопрофильной детской хирургической клиники.

А что же сталось с Валентиной Петровной? Она вернулась из ссылки только в 1951 году. Но ей еще долго было запрещено проживание в Ташкенте. Лишь в 1958 году Валентину Петровну полностью реабилитировали, дали компенсацию и квартиру на Чиланзаре. Эркли со своей семьей стал жить с матерью. Книг она больше не писала, устроилась воспитательницей в детский сад, где и проработала до конца своей жизни.

Был реабилитирован и отец Эркли и Наимы, замечательный поэт Бату, а его произведения возвратились к читателям. Наима Махмудовна после ухода с поста председателя Узсовпрофа предприняла попытку найти если не могилу, то хотя бы свидетельства жизни своего отца в заключении. Она съездила на Соловки, запросила архивы КГБ и узнала страшную правду, о которой они с братом прежде могли только догадываться. Махмуд Ходиев был расстрелян в 1938 году по приговору трибунала, разделив судьбу Акмаля Акрамова, Файзуллы Ходжаева и Дмитрия Манжары.

Творческий талант родителей передался и дочери. Наима Махмудовнна написала биографические книги о себе и своей матери.

Однако судьба принесла ей новые испытания. Умирает в расцвете сил ее муж Умар Курбанович Курбанов, замечательный врач, основатель первой в республике детской неврологической больницы, которая ныне по праву носит его имя. Дочь — Дильбар Курбанова, автор более ста научных работ, авторских изобретений, лауреат премии Госкомитета по науке и технике, продолжила дело отца. В 1993 году она открыла Медико-реабилитационный центр инвалидов «Умид — Умр», возглавляя его вплоть до 1998 года, когда по ее инициативе был создан новый Республиканский центр помощи детям и подросткам с ДЦП — с семью филиалами в областях республики. Ее не стало рано – в 2004-м, на 52-м году жизни.

Это был страшный удар для Наимы Махмудовны. Но жизнь продолжалась. Рядом с ней остались сын Уктам, невестка Лариса, внуки и правнуки.

У Эркли Махмудовича, как он и мечтал, родились сыновья. Cтарший, Валентин, стал врачом- реаниматологом. Младший, Алексей, закончил романо-германский факультет ТашГУ, сегодня занимается веб-дизайном и переводами. Отца уже нет рядом с ними. Профессор Эркли Махмудович Ходиев ушел из жизни в 1996 году.

Несмотря на все испытания, выпавшие на долю детей Бату, их судьбу можно назвать счастливой — судьбу людей, весь свой талант и щедрость души отдавших служению своему народу. И разве эта семейная история не могла бы лечь в основу фильма об истории нашей страны и людях нашего времени?

Владимир ФЕТИСОВ.

Фото из архива Н.М. Махмудовой.
Полный вариант очерка можно прочесть здесь

Источник