Подлинная история создания «Яллы»

22 декабря прошедшего года в середине дня мне позвонил хороший знакомый, бывший заместитель председателя Ташгорисполкома Леонид Костин и сказал, что только что по московскому телеканалу «Ретро» показали запись давнего концерта эстрадной музыки, в конце которого в перечне авторов было указано: «на слова Ало Ходжаева».

Леонид Андреевич, к сожалению, увидел только концовку концерта и не смог назвать мне наименование песни и её исполнителей. Я высказал уверенность, что это «Ялла», в репертуаре которой самой первой песней была «Чёрное – Красное» («Анджела Дэвис»), либо что-нибудь из других наших совместных номеров: «Чили будет свободной!», «Хиросима», «Музыка детства», («Ленинградская девочка Таня»), «Маскарабоз», «Узбекский плов».

С меньшей вероятностью я допускаю, что могли быть и другие песни, отснятые телевидением, на мои слова, которые в разное время исполнялись Николаем Гнатюком, Надеждой Чепрагой, Мансуром Ташматовым, Исмаилом Джалиловым, Гуломжон Якубовым, Юлдуз Усмановой, группой «Садо» в составе Азизы, Кумуш Раззаковой и Милой Романиди. Но если в фонотеке московского телевидения до сих пор сохранилась запись примерно 40- летней давности, то это, скорее всего, было связано с легендарной «Яллой».

В течение двух десятилетий многие мои друзья и знакомые уговаривают меня публично рассказать подлинную историю возникновения этой популярной группы, тем более, что в Интернете преподносится искажённая, или, как минимум, неполная версия необычного зарождения «Яллы».

Постараюсь сделать это сейчас, пока ещё живы некоторые участники и свидетели этого события.

Начну с напоминания о том, что в период «оттепели» и последующих лет в тогдашней стране пробудился огромный интерес к зарубежному искусству, к его молодёжным массовым формам, прежде всего, – вокально-инструментальным ансамблям (ВИА). Таковые музыкальные группы создавались практически повсеместно – на промышленных, строительных, транспортных и сельскохозяйственных предприятиях, в учреждениях, в вузах, техникумах, училищах, в старших классах многих школ.

Стараниями руководства, а также профкомов и комитетов комсомола они обеспечивались минимумом музыкальных инструментов – гитарами и ударной установкой, выявляли всех желающих и более-менее способных ребят и с ними проводили танцевальные вечера, дабы заполнить досуг своих коллективов. Как правило, репертуары этих непрофессиональных групп были заимствованные, подражательские, невысокого уровня и вкуса.

Чтобы как-то упорядочить эту самодеятельность, в 1971 году отдел пропаганды и агитации Ташкентского обкома комсомола решил провести 1-й областной (включая город Ташкент) фестиваль эстрадной политической песни. Предварительно во всех городах – Алмалыке, Ангрене, Ахангаране, Бекабаде, Чирчике, Янгиабаде и Янгиюле, в 10 районах Ташкента, а также в 14 сельских районах области – были проведены зональные конкурсы, победители которых получили право выступить на финальном конкурсе в ледовом Дворце столицы.

Билеты на заключительный этап, который проходил в течение 3-х дней, были платными, но их охотно, в организованном порядке, раскупили во всех регионах области. Организационным комитетом, который помимо меня возглавили зав. отделом обкома Григорий Айрапетянц и его заместитель Шавкат Миралимов, решались вопросы по печатанию афиш, обеспечению доставки всех участников и зрителей на конкурс, правопорядка вокруг и внутри Дворца, множество других организационных и технических проблем.

Где-то за 5 дней до финала ко мне в кабинет пришёл давний приятель Герман Рожков, с которым мы за два года до этого проводили 1-й ташкентский фестиваль джаза. Он уведомил меня, что недавно был назначен директором учебного тетра Ташкентского театрально-художественного института, что первым делом он «выбил» у дирекции инструменты и пытается создать свой ВИА. Уже подобрано несколько студентов, владеющих начальными навыками игры на инструментах и один вокалист. А пока ребята осваивают сцену и инструменты, показывают приглашённому музыкальному руководителю Евгению Ширяеву – кто что умеет.

Ни о каком репертуаре говорить ещё не приходится. Мы посетовали, что коллектив ещё совсем «зелёный», но я, чтобы спровоцировать их на ускоренную работу, несколько необдуманно заявил: «Сможете за 3 дней приготовить два номера, идеологически зрелых, с чётко выраженной гражданской позицией, тогда я вне предварительных этапов допущу вас до участия в финале». По сути – волюнтаризм чистой воды!

С загоревшими вдруг глазами, Гера спешно покинул мой кабинет. Ближе к вечеру, он позвонил мне и попросил приехать в ТТХИ. Там я застал недавно приехавшего из Ленинграда молодого композитора Евгения Александровича (как потом выяснилось – Абрамовича) Ширяева и молодых исполнителей. Они ещё в очень сыром виде продемонстрировали песню «Тебе – комсомол!» (авторы Рожков и Ширяев). Тематически этот номер вполне подходил для мероприятия, проводимого комсомольским органом. Но больше у них ничего самостоятельного не было. Долгий разговор с ребятами никак не завершался. Тогда я позвонил домой и попросил супругу Саодат приготовить плов. Вместе с Рожковым и Ширяевым, а также примкнувшим к нам секретарём комитета комсомола института Виктором Медведевым мы поехали к нам домой, где, поужинав, вместе стали смотреть вечернюю новостную программу Центрального телевидения.

Когда показали сюжет о заключении в тюрьму известной американской правозащитницы Анджелы Дэвис, я сказал: «Вот Вам тема, которая сразу же могла бы выделить Вас среди сотен других коллективов», на что Виктор подстрекательски заявил: «Ало Максумович, а Вы напишите, мы же знаем, что Вы балуетесь иногда стихотворством». Все засмеялись, а я ничего не ответил.

Гости разошлись, а домашние вскоре улеглись спать. Но заснуть я не смог, вскоре потихоньку встал и вышел в гостиную. Практически моментально у меня полились строки:

«Из далёкой тюрьмы в Калифорнии,
Сквозь железные прутья решётки,
Пробивается Солнце чёрное – То глаза молодой патриотки.
Цвет печали и цвет мракобесья, Цвет пантер, всколыхнувший Штаты, Цвет,
запретный для воли и чести, Цвет, терпимый в рабах и солдатах.
Речитатив: Анджела, молодая, хрупкая девушка, Рождённая для Любви и
Счастья, Чёрная девушка, тебя судят за красные убеждения!
Ты бросила вызов Америке властной.
И вся планета тебе ответила миллионами красных роз В день твоего рождения.
Не сломить гордый дух Анджелы, Не убить в ней борца и учёного.
Все кто может – и жёлтый, и белый, Встань в защиту собратьев чёрных!
Над землёй, грозовою ненастной, Вопреки всех мастей расистам,
Поднимается Солнце красное –
Словно сердце Анджелы – гуманистки!

Рано утором, не заходя на работу, я, узнав примерный адрес Жени Ширяева, поехал к нему. Пришлось будить, но когда он услышал эти мажорные строчки, то вмиг «протрезвел» и попросил оставить стихи. Я уехал на работу. Опять ближе к вечеру мне позвонил Гера со словами: «Приезжай быстрее, ребята уже увлечённо распевают новую песню».

Три дня проходил конкурс, у сцены я распорядился поставить урны для выявления зрительских симпатий. Каюсь, но при подведении итогов, мне вновь пришлось использовать «административный ресурс». Дело в том, что члены жюри – а мы привлекли туда титулованных композиторов Шарифа Рамазанова, Хайри Изамова, Энмарка Салихова, певца, Народного артиста Узбекистана Батыра Закирова, доцента Консерватории Минавар Таджиеву, работника городского управления культуры Иосифа Ладина, музыкального сотрудника Гостелерадио республики Любовь Юхнову — в основном оказались заангажированы разными ВИА, имеющими уже большую известность и популярность среди молодёжи.

Между ними разгорелись многочасовые жаркие дебаты, очень трудно было найти консенсус, но никто так и не назвал юный коллектив ТТХИ. Я вынужден был обратить внимание членов жюри на то, что именно у «театралов» оказались песни, отвечающие требованиям самого духа конкурса. Как это ни парадоксально, но решительнее всех мне возражал Батыр Закиров. Мог ли он тогда подумать, что спустя несколько месяцев в составе этого ансамбля будут его родные братья Фаррух и Равшан, а в конце его, к сожалению, очень короткой жизни именно с этим коллективом он будет выступать на сцене.

Поддерживая Закирова, Хайри Изамов бросил неосторожную фразу: «Давайте нам официальные заказы, и мы тоже будем писать политические песни». На что я ответил, что писать надо по зову сердца, а не по заказам. Эта моя несколько пафосная фраза разошлась затем по творческим кругам.

Вернёмся к конкурсу. Пользуясь моим положением, я объявил, что наибольшее число зрительских голосов было отдано ВИА ТТХИ. Грешен, это было неправдой – в отличие от других, у него ещё не было своего болельщика. «Своя рука – владыка!» – и я вынес решение – помимо премий, определённых жюри, специальный приз вручить вокально-инструментальному ансамблю театрального института и объявить его Лауреатом.

Стыдно ли мне сейчас за это решение? Нет, потому что я искренне считал, что нам, советской молодёжи, не хватает именно таких коллективов, и второе – каким-то необъяснимым чутьём угадывалось замечательное будущее этого, очень своеобразного творческого коллектива.

Казалось, что Всевышний или руководил, или явственно помогал нам – вскоре Центральное телевидение объявило Всесоюзный конкурс «Алло, мы ищем таланты!». У нас такой смотр не был проведён, но Зампред Гостелерадио Убай Бурханов попросил моего согласия на то, чтобы объявить «Яллу» (к этому времени ансамбль получил название) победителем так и несостоявшегося республиканского конкурса.

Я, разумеется, с удовольствием согласился. Тогда уже за счёт телевидения «Яллу» направили на зональный конкурс в Свердловск, где он стал одним из победителей. Условия конкурса позволяли выбирать любую песню, и чтобы завоевать российского зрителя, остановились на песне Марка Фрадкина “На тот большак».

Я не стал навязывать свою «Анджелу», чтобы меня не заподозрили в личностных интересах. Но когда в 1972 году в Москве проходил Турнир Политической песни, то на него пригласили именно «Яллу» с песней «Чёрное-красное», После её исполнения, мне выпала честь вручить прямо на сцене клавир и текст песни родной сестре Анджелы – Фаине, которая специально прибыла на этот фестиваль.

Наутро в самой популярной советской газете «Комсомольская правда» на первой полосе вышла статья со снимком «Песня для Анджелы». Кстати, много позже, когда я работал директором «Узбекфильма» к нам на студию приезжала сама Анджела с сестрой и её мужем. На этот раз я вручил самой А.Дэвис партитуру песни и оттиск статьи в «Комсомолке».

В том же 1971 году меня взяли на работу в ЦК ВЛКСМ, я подружился с Александром Масляковым, который вёл заключительные концерты Всесоюзного конкурса. Практически зная благоприятный исход участия «Яллы», я был свидетелем триумфа этого самодеятельного коллектива в Москве. Поскольку шла трансляция по ТВ, то и в Ташкенте узнали об этом.

Сразу же по возвращении ансамбля на Родину, по указанию секретаря ЦК партии А.У.Салимова он был введён в штат объединения «Узбекконцерт». Начался качественно новый этап в жизни этого коллектива, ставшего вскоре гордостью узбекской эстрады. Я написал тексты нескольких песен, которые исполнялись в республике крайне редко. Директор «Узбекконцерта» Амо Рубенович Назаров, а затем и министр культуры Зухра Рахимбабаева прямо мне сказали, что не надо
проявлять излишнюю творческую активность, поскольку это не по душе руководству.

ВИА «Ялла», 1972 год. Конкурс «Алло, мы ищем таланты». Песня «Ой мороз, мороз».

Сомневаюсь, что речь шла о Шарафе Рашидовиче. Но меня греет мысль, что я ещё раз сыграл важную роль в судьбе «Яллы».

Дело было в 1976 году в Тбилиси, где проходила Всесоюзная научно-практическая конференция по интернациональному воспитанию трудящихся. В кругу нескольких участников я обратился к секретарю ЦК КПУз. А.У.Салимову с предложением поднять статус худрука «Яллы» Евгения Ширяева до уровня художественного руководителя всего объединения «Узбекконцерт», а на его место выдвинуть солиста Фарруха Закирова.

«Ялла». Слева направо: Бахадыр Джураев, Сергей Аванесов, Равшан Закиров, Дмитрий Цирин, Фарух Закиров, Шахбоз Низамутдинов

Тому было две причины: во-первых, узбекский ансамбль «Ялла» получил уже всесоюзное признание и гастролировал даже за рубежом. А возглавляли его Герман Рожков и Евгений Ширяев. Во-вторых, и это главное(!) – Евгений Александрович, хотя и был прекрасным композитором и высококвалифицированным музыкантом, но не успел ещё сполна проникнуться узбекским мелосом и национальной культурой, а Фаррух Каримович представлял известную артистическую семью и, казалось, был пропитан народными мелодиями. А органичное сочетание современной западной и восточной культуры стало впоследствии определяющим в творческом лице нашего уникального коллектива.
Акил Умурзакович внимательно посмотрел на меня, но ничего не ответил. Зато вскоре в «Узбекконцерте» произошли кадровые изменения, которые имели решающие последствия.

Может быть, было бы уместно напомнить о том, как «в штыки» восприняли новый коллектив некоторые наши деятели «от культуры». Достаточно сказать, что в сатирическом журнале «Муштум» (кулак) появились карикатуры на длинноволосых «яллашников». Или же выступление в ЦК партии бывшего заместителя министра просвещения Икбол Тохтаходжаевой, которая требовала не допускать до ТВ солистов, «разлагающих» нашу молодёжь.

Пришлось давать им отпор, равно как и ведущему обозревателю газеты «Советская культура» В.Беляеву, который в разгар «узбекского дела» обвинил «Яллу» в скрытой антисоветчине, так как своим названием ансамбль, якобы, прославлял Аллаха. Такая вот бредовая мысль – традиционному народному плясовому с вокалом жанру была приписана религиозная основа. Я по собственной инициативе вынужден был давать разъяснения помощнику всесильного тогда Е.К.Лигачёва.

Нет необходимости в данной статье, отнюдь не претендующей на полноту изложения, рассказывать о дальнейшем блистательном пути нашей всенародно любимой «Яллы». Ограничусь лишь тем, что я был свидетелем триумфа этого коллектива не только в Москве, но и в Германии, и в Сиэтле (США). Всюду успех их был оглушительным, сотни и тысячи слушателей и зрителей, прежде всего – женского пола, влюблялись и в мелодии, и в самих наших красивых, обаятельных, харизматичных и талантливых артистов ансамбля.

История «Яллы» очень необычна. Нет в мире другого коллектива, который бы за несколько дней своего безрепертуарного существования уже становился бы победителем крупного конкурса, а затем – лауреатом множества других фестивалей и смотров. Для его первых шагов в большом искусстве понадобились и организаторские таланты его руководителей и опекунов, и воля и возможности такой организации, как комсомол. Ни Министерство культуры, ни профсоюзные органы, а именно комсомол породил «Яллу» и этого забывать не следует.

Кое-кто сознательно (непонятно – в угоду кому?) пытается вульгарно опошлить историю «Яллы» – будто она возникла благодаря двум студентам, которые нашли на свалке изодранную гитару, настроили её и стали петь. Пусть это будет на их совести, но они и сейчас ещё кормятся за счёт ВИА, которому судьбой было даровано затмить тысячи других эстрадных самодеятельных коллективов и стать Незаменимым.

ВИА «Ретро — ЯЛЛА»

К счастью, живы ещё многие участники и свидетели тех событий и было бы правильным и справедливым восстановить истинную историю «Яллы».

А. ХОДЖАЕВ.